Разве у таких бывает досуг?

Нет, это скорее вечно занятая праздность
.

Сенека:

"Ты, может быть, спросишь, кого я зову заняты ми людьми? Не только тех, кого можно выгнать из Базилики, лишь натравив на них собак; не только тех, кого ты вечно видишь в давке - будь то на почетном месте в окруже нии собс твен ной свиты или на менее почетном - среди чужого окруже ния; не только тех, кого обязан нос ти выгоня ют из собс твен ного дома, заставляя стучаться у чужих дверей, или тех, кого пресле дует претор ское копье за бесчес тную тайную наживу, ибо такого рода дела рано или поздно всегда выходят наружу, словно прорвав шийся гнойник.
Нет, бывают люди, остаю щиеся заняты ми и на досуге: в полном уедине нии, на своей вилле или на ложе, удалив шись от людей и забот, они продол жают быть самим себе в тягость; их досуг правиль нее назвать не безза бот ной жизнью, а занятым безде мы льем. Разве можно назвать безза бот ным того, кто без конца Перес тавляет коринфские вазы, усили ями нескольких сумасшед ших слыву щие Драго ценны ми, и содрога ется от мысли, что может допус тить малейшую ошибку в их расста новке? Разве это досуг - рыться целыми днями в кучах позеле невших медных горшков или торчать возле ринга болельщиком, не спуская глаз с борющихся мальчи ков (вот уж воисти ну позор на наши головы! У нас и пороки - то уже не римские. Или распре делять своих умащен ных благо вони ями челядин цев по возрас там и мастям? Или покрови тельс тво вать самым модным атлетам?
А разве можно назвать досугом беско нечные часы, Прове денные у парикмахера, когда выщипы вается все, что успело отрасти за ночь; когда пуска ются в длинней шие совеща ния по поводу каждо го волоска; когда восста навли вается Рассы павша яся причес ка или, за неимени ем таковой, оставши еся еще там и сям волосы стара тельно начесы ваются на лоб? До чего страшен бывает их гнев при малейшей небрежно сти брадо брея, если он вдруг забудется и вообра зит, будто стрижет мужчи ну! Как быст ро они добела раска ляются от ярос ти, если отстри жена лишняя прядь их шевелюры, если не все колечки падают так, как надо, если хоть волос выбился из положен ного ему завитка! Да предложи любому из них выбирать между разру шени ем его государ ства или его прически, - всякий без колеба ния предпо чтет первое. Есть ли среди них хоть один, кому здоро вье собс твен ной головы было бы дороже ее убранс тва? Найдется ли такой, чтобы предпо чел честь наряду? Неужели ты назовешь досугом жизнь этих занятых людей, разрывающихся между гребеш ком и зерка лом?
А бывают еще такие, кто неустан но трудится над сочине нием, прослу Шива нием, разучи Вани ем песен; голос, которо му приро да повелела выходить из горла прямым и прос тейшим путем, чтобы звучать лучше всего, они коверка ют самыми неверо ятны ми, но равно бездар ными модуля ция ми; пальцы их вечно бараба нят, выбивая ритм мыслен но повторя емой мелодии; и даже когда они поглощены серьезным, а часто и печальным делом, слышно, как они мурлы чут про себя какой-нибудь мотивчик. Разве у таких бывает досуг? Нет, это скорее вечно занятая праздность".

"Не вздумай причис лить к безза бот ным людям тех, кто не делает и шагу без портше за или носилок; кто соблюдает часы своих ежеднев ных прогу лок так, словно нарушить их - кощунс тво; кто только от других узнает, когда ему мыться, когда плавать, когда обедать; чьи изнеженные души настоль ко ослабе ли и зачахли, что сами по себе не могут узнать, прого лода лись они или нет.
Расска зыва ют, будто один из этих неженок (не знаю, впрочем, много ли неги в том, чтобы отучиться от прос тейших привы чек челове ческой жизни), когда его вынесли на руках из бани и усади ли в кресло, спросил: "я уже сижу? " Но если он не знает, сидит ли он, то откуда же ему знать, жив ли он, видит ли он что-нибудь и пользу ется ли он досугом или обреме нен забота ми? Я даже затрудня юсь сказать, в каком случае я больше ему сочувствую: если он дейс тви тельно не знал или если сделал вид, что не знает.
Они дейс тви тельно забыва ют многие вещи, но часто, конечно, и притво ряются, будто забыли. Некоторые недос Татки нравятся им, так как счита ются свиде тельс твом счаст ливой жизни их облада теля; знать, что делаешь, стало для них, видимо, призна ком челове ка низко го и презрен ного. Вот и думай после этого, что мимы много выдумы вают и преуве личи вают, желая высмеять страсть к роскоши. Наш век, одаренный единственным талантом - усовершенствоваться в пороках, - изобрел такое количество новых и невероятных, что мы, наконец, можем даже мимов обвинить в нерасторопности.
Самая короткая и беспокойная жизнь бывает у людей, которые не помнят прошлого, пренебрегают настоящим, боятся будущего.