Знакомый выложил в сети воспоминания его мамы про жизнь в далеком сибирском селе в далеких 60-х.

Из предисловия: "скажу честно, у нормального городского жителя при прочтении этих рассказов волосы встают дыбом в разных местах, а привыкшие к комфорту европейцы и американцы вообще либо не поверят, либо покончат жизнь самоубийством прочитав, как жили счастливые советские дети в эпоху холодной войны.

Только немцы может быть протянут: "да - а. Понятно, почему вы нас победили. И тем не менее, из этого кошмара напополам с адом, маманя приехала в Москву, закончила МАИ и всю свою жизнь посвятила боевой авиации. Она известный специалист по вертолётным редукторам (диагностика), балансировке лопастей, системам оповещения о критических режимах. Много лет работала помощником главного конструктора по ка - 50, а недавно перешла на гражданское направление, входит во состав дирекции по вертолёту ка - 226. Текст очень большой, в статью не помещается, но мне уже два года хочется им поделиться, поэтому я решила дать отрывки. Воспоминания, как мне кажется, необыкновенно интересные - они дают представление о том, как жили "не в Москве". И при этом - видно, что люди стойко воспринимали тяготы именно потому, что так было всегда. А если и происходили улучшения, то в лучшую сторону.
Грязь чулымская.
Мы с моей двоюродной сестрой Валей курнаевой (наши мамы были родными сестрами) все 10 лет проучились в одном классе. Дорога до школы и обратно не всегда была простым делом, и нашим родителям было спокойнее, что мы ходим вдвоем. Для меня эта дорога, особенно обратная, одно из самых ярких воспоминаний на всю оставшуюся жизнь.
Мы и курнаевы жили в новосибирском переулке, и было это довольно далеко от школы. Из всех учащихся школы номер 7 никто не жил от нее так далеко, как мы. Когда было сухо, дорога не вызывала особых трудностей, другое дело - когда наступала пора осенней или весенней грязи. Такие выражения как "Месить Грязь", "мерить лужи", "грязь по колено", "грязь непролазная", "ноги не вытащить" (ноги - ударение на "и") звучали часто и привычно и отражали реальную действительность. Слово "Грязь" в часто употребляемом крылатом сравнительном выражении использовалось. Когда надо было сказать, что чего-то очень много, то это "Чего-то" сравнивалось с грязью. Например, "Денег, как Грязи", у соседки "посуды, как грязи", "в поле клубники, как грязи" и т. д.
Грязь ее глубиной и консистенцией характеризовалась. Она бывала жидкая и густая, глубокая и мелкая в разных сочетаниях. Особенно тяжело было ходить по ней детям и взрослым со слабым здоровьем. Так, чтобы жидкая и мелкая - бывало редко, и высоты детских сапог, как правило, не хватало, чтобы беспрепятственно ходить куда захочешь.
Весь народ постоянно с грязью неравную борьбу вел. Чего только не кидали под ноги каждый перед своим домом, чтобы утопать в ней не так глубоко: картофельную ботву, вышелушенные подсолнухи, солому, дощечки, шлак и т. д. мы, например, в новом доме за отопительный сезон сжигали в печке 5-6 т угля. Весь шлак, образовывавшийся от этого процесса, высыпали перед домом в лужи и канаву. Так же поступали и другие. Но победить грязь не удавалось никому. Ботва и подсолнухи перегнивали, а тонны шлака поглощались болотистой почвой, как вода песком, уходили куда-то к недрам земли, практически не меняя ландшафта. Ямы ямами на тех же самых местах оставались. Большая лужа перед моим домом в новосибирском переулке до сих пор отлично видна на снимке из космоса.
Осенняя грязь начиналась с сентябрьскими дождями и заканчивалась с первыми морозами в начале ноября. Весенняя грязь начиналась обычно на весенних каникулах в конце марта, когда бурно таял снег ( "Распускалось". Пока вся вода не стекала в речку по канавам и переулкам, а потом не подсыхало (часто первомайская демонстрация ходила еще по грязи), единственным видом обуви были резиновые сапоги с голенищем до колена. Как же надоели эти сапоги! В резиновых сапогах приходилось проводить почти весь день. В школе сменная обувь не предусматривалась, в помещении ходили в том же, в чем и на улице. В грязную пору во дворе школы перед входом в здание стояло большое деревянное корыто, в котором вся школа руками мыла сапоги. Вода быстро загрязнялась, и если те, кто пришел пораньше, мыли еще водой, то под конец приходилось булькаться просто в жидкой грязи. Критерием чистоты для дежурных, которые стояли в дверях и либо пропускали в школу, либо заворачивали на перемывку, было отсутствие кусков грязи или сплошного толстого слоя грязи на сапогах. Помыть руки после мытья сапог было негде, с этими руками потом учились, ели булочки на перемене …. Что примечательно, никто не относился к этому с ужасом, возмущением или брезгливостью. У корыта не всегда было спокойно, иногда начиналась возня, кто-то кого-то отпихивал, кто-то кому-то не давал зачерпнуть воду, летели грязные брызги, кто-то подскальзывался и шлепался, всем было весело, и все были счастливы!
Конечно, чистота обуви после такого мытья оставляла желать лучшего, в школе не отмытое подсыхало, отваливалось, превращалось в пыль. Уборщицы не успевали мыть пол, и на переменах резвящиеся ученики взбивали эту пыль до потолка, в коридоре буквально стояла мгла. Такой случай был. Прозвенел звонок, учительница задержалась в учительской. Нет учителя - в классе начинается возня. На этот раз все были "в Ударе" - бегали по всему классу, швыряли друг в друга учебниками, портфелями, мальчишки дрались. Когда Александра Петровна вошла в класс, ее было едва видно сквозь пыль. Она, видавшая виды, была в шоке. Отругала. "Вот, Стойте" - сказала - "и вдыхайте все это сами", закашлялась, повернулась и ушла из класса. Как все потом уладилось, не помню.
Для нас, мелких ребятишек, было ни с чем не сравнимым по азарту удовольствием наблюдать за буксующей машиной. Неизвестно, каким образом распространялась информация, доносился клич, например: "на рабочей машина забуксовала! " Ради такого зрелища бросались все дела, мы неслись на другую улицу и наблюдали, переживая, выедет - не выедет. Процесс мог затянуться на несколько часов. Обычно находились мужики, помогавшие шоферу. Лопатами откапывали грязь от колес, если это было возможно, подсовывали под колеса доски, кирпичи, ветки, срубленные с деревьев. Намостив под колеса всякой всячины, шофер садился за руль, газовал, в результате эта всячина или разлеталась в разные стороны, и машина не сдвигалась с места, или ей удавалось продвинуться чуть-чуть вперед. И так далее. Зрители переживают. С одной стороны хочется увидеть, как же все-таки машина выберется, с другой - хочется, чтобы это произошло не так быстро. Было большим разочарованием, если появлялся трактор и решал проблему одним рывком. А однажды машина забуксовала утром на кировской на против чуенковых (это прямо рядом с нашим домом. Вот была радость! Выбралась она только к вечеру, буксовала весь день с перерывом на обед. Можно было отходить, подходить и начинать смотреть с любого места. Этот день на всю жизнь запомнился.
Отдельной строкой хочется сказать про грязь густую и глубокую. Ходьба по ней не только медленная, но и ужасно тяжелая. "Ноги не Вытащить" - это в буквальном смысле. Погружаешь ногу в это густое месиво, ее тут же затягивает грязью, из которой приходится вырываться, прикладывая немалые силы. Нога вырывается с характерным чавканьем, и так каждый шаг под аккомпанемент "чав - чав", "чав - чав". Через несколько шагов такого чавканья надо останавливаться, чтобы перевести дух.
Моя двоюродная сестра Зина курнаева (маленькая, с больными легкими), однажды, возвращаясь из школы по такой грязищи, кое как доползла до переулка. Когда очередной раз нога застряла в грязи, у нее уже просто не хватило силы вытащить ее. Отчаявшись, Зина вытащила ногу из сапога и так и пошла дальше до дому - одна нога в сапоге, другая босиком. Тетя Нюра, ее мама, потом сходила, забрала сапог.
Снег и мороз.
Снега в Сибири, как и грязи, всегда было много, а слова "Мороз" и "Сибирь" можно вообще считать синонимами. Однако климат меняется на планете. Глобально или колебательно, но за последние сто лет в Сибири потеплело.
Я жила в Сибири с 1952 г. по 1970 г. в эти времена постоянная отрицательная температура воздуха без оттепелей устанавливалась в начале ноября. "Красный День Календаря" - праздник великой октябрьской социалистической революции 7-го ноября, - ознаменовывался демонстрацией трудящихся, массовым забоем скота и деликатесным блюдом, которое называлось "свежанина". Холодильников, тем более морозильников, ни у кого не было, поэтому заготавливать мясо на зиму начинали только при устойчивых морозах: оно постепенно вгонялось в глубокую заморозку на естественном морозе. Никакому морозильнику не под Силу было так качественно заморозить мясо. Промороженное тридцати -, а то и сорокаградусными морозами оно становилось как кость и сохранялось в кладовке свежим до самой весны. Точно также в кости превращались замороженные пельмени, их ссыпали в мешки и хранили в ларях. Стряпали пельмени несколько дней подряд всей семьей и сразу на всю зиму. В хорошие времена ведер по заготавливали 6-7.
Ходили на демонстрацию и резали скотину "по Первому Снежку", а дальше, до самой весны этот "снежок" только прибывал и прибывал … снег добавлялся разными способами: в виде простого снегопада, в виде пурги, бурана, метели, метелицы, вьюги, пороши. У каждого из этих явлений есть свои особенности, которые вряд ли можно выразить словами, потому что воспринимались эти особенности сразу в сумме, всеми органами чувств, включая обонятельные и вкусовые. Буран нельзя было ни с чем перепутать и назвать, например, пургой, или метель назвать бураном и т. д. это совершенно разные явления, у которых кроме объективных характеристик, типа температуры, влажности, скорости ветра, существует еще масса характеристик, воспринимаемых субъективно и позволяющих безошибочно определять эти явления (это и звук, и цвет, и запах, и, действительно, вкус. Входит мама в дом и говорит: "На Улице Такая Пурга" или, аж передергиваясь, "на улице тянет такая поземка". Я даже сейчас помню ее интонацию и вспоминаю свои ощущения при этих словах. Можно не выходить на улицу, не расспрашивать подробности, чтобы и душой и телом прочувствовать, что происходит сейчас на улице.
Для школьников морозные и ветреные дни были праздничными: в школе отменялись занятия, и без особой надобности никто старался "Носа на Улицу не Высовывать". Наша партия и правительство в своей постоянной заботе о детях установили такие нормы посещения учебных заведений:
При температуре до - 25 учились все;.
При температуре от - 25 до - 30 не учились начальные классы;.
При температуре от - 30 до - 35 не учились до 7-го класса;.
При температуре ниже - 35 не учился никто.
В нормах не учитывалось влияние ветра, хотя он своей силой превращал эти градусы не в такие уж безобидные. Поэтому местные власти, нарушая постановление, шли на то, что при сильном ветре отмену занятий объявляли при более высокой температуре, и наоборот. Я помню, в 10-м классе мы пошли утром в школу, когда градусник показывал - 42, и даже не замерзли, как следует. Не ощущалось никакого движения воздуха, стояла абсолютная тишина, и у нас на крыльце было слышно, как по железной дороге, километрах в двух от нас, стучат поезда.
На морозе и ветру первым делом замерзал нос и коленки. Нос закрывали рукавицей, а вот с коленками было сложней. Они отмерзали не на шутку. Было такое, всем понятное выражение: "Коленки аж Зашлись". Значит, замерзли так, что уже потеряли всякую чувствительность, их ломит. Использовался такой спасительный прием - чего только не сделаешь, "Ради Жизни на Земле"! Останавливались, поворачивались спиной к ветру, чуть поджав, скрещивали ноги так, что "Подколенка" одной ноги грела коленку другой ноги, стояли в такой неэстетичной позе, пока не проходила ломота, скрещивали ноги в обратном порядке и грели другую коленку. После этого продолжали путь. Пока шли до дому или до школы, проделывали такую процедуру несколько раз.
Внешним признаком обморожения лица было появления на нем белого пятна, например, белел нос или щека ( "нос Отмерз" или "щека отмерзла". Пятно появлялось внезапно, и сам человек этого не ощущал. В таком случае надо было срочно принимать меры (растирать снегом до покраснения), иначе омертвевший участок будет давать о себе знать всю оставшуюся жизнь, замерзая даже при небольшом морозе. Было уже в привычке время от времени смотреть на лицо попутчика. У меня за всю жизнь в Сибири никогда ничего не отмерзало, видимо это объясняется какой-нибудь особенностью кожи. А с Валей курнаевой и с другими одноклассницами такие неприятности периодически происходили. Ярко запомнился такой случай. Идем из школы гурьбой. Вдруг у Любы логовик белое пятно на щеке появляется. Кто-то заметил, кричит: "у тебя щека отмерзла! Всех охватило такое возбуждение, как будто того и ждали, а то скучно было идти. Побросали портфели, начали советовать, что делать, а виновница "Торжества" стоит растерянная и трет снегом щеку. Не знаю, насколько правильным был такой способ, но на улице ничего, кроме снега, под рукой не было. Дома обмороженные места мазали гусиным жиром - это было единственным доступным и надежным средством спасения. А вот самый эффективный способ отогревания закоченевших рук (в помещении), если рядом нет печки: руки засунуть в волосы и, не щадя прически, хорошенько их потереть.
Настоящее бедствие, которое встречали без паники, потому что были привычны к нему, приходило с февральскими буранами. Они начинались приблизительно в середине февраля (или чуть пораньше) и заканчивались в марте. Бураны бушевали по нескольку дней подряд, и днем, и ночью, с одинаковой силой. Дома заносило до самых крыш буквально за несколько дней. Уже никто не баловался расчисткой дорожек - это было бесполезно, да и сил на такие нежности не хватало, они уходили на откапывание жизненно важных объектов. Такими объектами являлись: собственно выход из дома на улицу, колодец, доступ к скотине и "Угольница" - дощатая постройка, где хранился уголь.
Чтобы можно было утром с гарантией выбраться из дома на улицу, на веранде всегда жила лопата. Какой величины сугроб наметет на крыльце за ночь, можно было узнать, только открыв дверь с веранды на улицу (дверь, естественно, открывалась вовнутрь. Процесс открытия двери всегда был волнующим: от того, что предстанет взору, зависело, сколько сил и времени придется потратить на откапывание. Таким образом, если дверь занесена наполовину - это еще куда ни шло, а бывало так, что открывается дверь, и перед тобой стена снега - замурованы до самого верха. Тогда надо лезть на чердак, через окошко выбираться на крышу, с крыши нырять в сугроб и начинать эту самую борьбу. Лишь в том случае, если при этом буран продолжает бушевать, то эта борьба превращается в "Борьбу с Ветряными Мельницами". Тем не менее, надо откопать колодец, находящийся прямо перед крыльцом, а, главное, напоить и накормить скотину, до которой добраться - тоже проблема.
Во времена особого разгула стихии, когда прокопать ходы ко всем объектам было физически невозможно, папа с мамой, утопая по пояс в снегу, просто протаптывали снег своей массой тела в направлении ворот и стайки. Я помню случаи, когда все ворота и калитка были занесены снегом, и на переулок со двора выходили над воротами на уровне крыши. Так же и к курнаевым во двор можно было зайти, не заметив калитку, она оставалась где-то внизу под снегом.