Так много разговоров про современную интеллигенцию.

Между тем, все давно сказано.
- К дому народов уже стекались служащие самых скромных рангов: курьеры, входящие и исходящие барышни, сменные телефонистки, юные помощники счетоводов и бронеподростки.

Среди них двигался Никифор ляпис, молодой человек с бараньей прической и неустрашимым взглядом. Невежды, упрямцы и первичные посетители входили в дом народов с главного подъезда. Никифор ляпис в здание через амбулаторию проник. В доме народов он был своим человеком и знал кратчайшие пути к оазисам, где брызжут светлые ключи гонорара под широколиственной сенью ведомственных журналов.
Прежде всего Никифор ляпис в буфет пошел. Никелированная касса сыграла матчиш и выбросила три чека. Никифор съел варенец, вскрыв запечатанный бумагой стакан, кремовое пирожное, похожее на клумбочку. Все это он чаем запил. Потом ляпис неторопливо стал обходить свои владения.
Первый визит он сделал в редакцию ежемесячного охотничьего журнала "Герасим и Муму". Товарища наперникова еще не было, и Никифор ляпис двинулся в "Гигроскопический Вестник", еженедельный рупор, посредством которого работники фармации общались с внешним миром.
- доброе утро, - сказал Никифор. - написал замечательные стихи.
- о чем? - спросил начальник литстранички. - на какую тему? Ведь вы же знаете, Трубецкой, что у нас журнал.
Начальник для более тонкого определения сущности "Гигроскопического Вестника" пальцами пошевелил.
Трубецкой - ляпис посмотрел на свои брюки из белой рогожки, отклонил корпус назад и певуче сказал:
- "Баллада о Гангрене".
- это интересно, - заметила гигроскопическая персона, - давно пора в популярной форме проводить идеи профилактики.
Ляпис немедленно задекламировал:
Страдал Гаврила от гангрены, Гаврила от гангрены слег.
Дальше тем же молодецким четырехстопным ямбом рассказывалось о Гавриле, который по темноте своей не пошел вовремя в аптеку и погиб из-за того, что не смазал ранку йодом.
- вы делаете успехи, Трубецкой, - одобрил редактор, - но хотелось бы еще больше. Вы понимаете?
Он задвигал пальцами, но страшную балладу взял, обещав уплатить во вторник. В журнале "Будни Морзиста" ляписа встретили гостеприимно.
- хорошо, что вы пришли, Трубецкой. Нам как раз нужны стихи. Только быт, быт, быт. Никакой лирики. Слышите, Трубецкой? Что-нибудь из жизни потельработников и вместе с тем, вы понимаете.
- вчера я именно задумался над бытом потельработников. И у меня вылилась такая поэма. "Последнее Письмо называется". Вот.
Служил Гаврила почтальоном, Гаврила письма разносил.
История о Гавриле была заключена в семьдесят две строки. В конце стихотворения письмоносец Гаврила, сраженный пулей фашиста, все же доставляет письмо по адресу.
- где же происходило дело? - спросили ляписа.
Вопрос законный был. В Ссср нет фашистов, а за границей нет Гаврил, членов союза работников связи.
- в чем дело? - сказал ляпис. - дело происходит, конечно, у нас, а фашист переодетый.
- знаете, Трубецкой, напишите лучше нам о радиостанции.
- а почему вы не хотите почтальона?
- пусть полежит. Мы его берем условно.
Погрустневший Никифор ляпис - Трубецкой пошел снова в "Герасим и Муму". Наперников уже сидел за своей конторкой. На стене висел сильно увеличенный портрет Тургенева в пенсне, болотных сапогах и двустволкой наперевес. Рядом с наперниковым стоял конкурент ляписа - стихотворец из пригорода.
Началась старая песня о Гавриле, но уже с охотничьим уклоном. Творение под названием - шло.
"Молитва Браконьера".
Гаврила ждал в засаде зайца, Гаврила зайца подстрелил.
- очень хорошо! - сказал добрый наперников. - вы, Трубецкой, в этом стихотворении превзошли самого энтиха. Только нужно кое-что исправить. Первое - выкиньте с корнем "Молитву".
- и зайца, - сказал конкурент.
- почему же зайца? - удивился наперников.
- потому что не сезон.
- слышите, Трубецкой, измените и зайца.
Поэма в преображенном виде носила название "Урок Браконьеру", а зайцы были заменены бекасами. Потом оказалось, что бекасов тоже не стреляют летом. В окончательной форме стихи читались: "Гаврила ждал в засаде птицу, Гаврила птицу подстрелил. " И так далее.
После завтрака в столовой ляпис снова за работу принялся. Белые его брюки в темноте коридоров мелькали. Он входил в редакции и продавал многоликого Гаврилу.
В "Кооперативную Флейту" гаврила был сдан под названием "эолова флейта".
Служил Гаврила за прилавком, Гаврила флейтой торговал.
Простаки из толстого журнала "Лес, как он Есть" купили у ляписа небольшую поэму "на опушке". Начиналась она так:
Гаврила шел кудрявым лесом, бамбук Гаврила порубал.
Последний за этот день гаврила занимался хлебопечением. Ему нашлось место в редакции "Работника Булки". Поэма носила длинное и грустное название - "О Хлебе, Качестве Продукции и о Любимой". Поэма загадочной хине члек посвящалась. Начало было по-прежнему эпическим:
Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал.
Посвящение, после деликатной борьбы, выкинули.
Самое печальное было то, что ляпису денег нигде не дали. Одни обещали дать во вторник, другие в четверг или пятницу, третьи через две недели. Пришлось идти занимать деньги в стан врагов - туда, где ляписа никогда не печатали.
Ляпис спустился с пятого этажа на второй и вошел в секретариат "Станка". На его несчастье, он сразу же столкнулся с работягой персицким.
- а! - воскликнул персицкий. - ляпсус!
- слушайте, - сказал Никифор ляпис, понижая голос, - дайте три рубля. Мне "Герасим и Муму" кучу денег должен.
- полтинник я дам вам. Подождите. Я приду сейчас.
И персицкий вернулся, приведя с собой десяток сотрудников "Станка". Общий разговор завязался.
- ну, как торговля? - спрашивал персицкий.
- написал замечательные стихи!
- про Гаврилу? Что-нибудь крестьянское? Пахал Гаврила спозаранку, Гаврила плуг свой обожал?
- что Гаврила? Ведь это же халтура! - защищался ляпис. - я о Кавказе написал.
- а вы на Кавказе были?
- через две недели поеду.
- а вы не боитесь, ляпсус? Там же шакалы!
- очень меня это пугает! Они же на Кавказе неядовитые! После этого ответа все насторожились.
- скажите, ляпсус, - спросил персицкий, - какие, по-вашему, шакалы?
- да знаю я, отстаньте!
- ну, скажите, если знаете!
- ну, такие. В форме змеи.
- да, да, вы правы, как всегда. По-вашему, ведь седло дикой козы подается к столу вместе со стременами.
- никогда я этого не говорил! - закричал Трубецкой.
- вы не говорили. Вы писали. Мне наперников говорил, что вы пытались ему всучить такие стишата в "Герасим и Муму", якобы из быта охотников. Скажите по совести, ляпсус, почему вы пишете о том, чего вы в жизни не видели и о чем не имеете ни малейшего представления? Почему у вас в стихотворении "Кантон" пеньюар - это бальное платье? Почему!
- вы - мещанин, - сказал ляпис хвастливо.
- почему в стихотворении "Скачки на Приз Буденного" жокей у вас затягивает на лошади супонь и после этого садится на облучок? Вы видели когда-нибудь супонь?
- видел.
- ну, скажите, какая она?
- оставьте меня в покое. Вы псих.
- а облучок видели? На скачках были?
- не обязательно всюду быть, - кричал ляпис, - Пушкин писал турецкие стихи и никогда не был в Турции.
- о, да, Эрзерум ведь находится в тульской губернии. Ляпис не понял сарказма. Он горячо продолжал:
- Пушкин по материалам писал. Он прочел историю пугачевского бунта, а потом написал. А мне про скачки все рассказал энтих.
После этой виртуозной защиты персицкий потащил упирающегося ляписа в соседнюю комнату. Зрители за ними последовали. Там на стене висела большая газетная вырезка, обведенная траурной каймой.
- вы этот очерк в "Капитанском Мостике писали"?
- я писал.
- это, кажется, ваш первый опыт в прозе? Поздравляю вас! "Волны Перекатывались Через мол и Падали Вниз Стремительным Домкратом". Ну, и удружили же вы "Капитанскому Мостику". Мостик теперь долго вас не забудет, ляпис!
- в чем дело?
- дело в том, что. Вы знаете, что такое домкрат?
- ну, конечно, знаю, оставьте меня в покое.
- как вы себе домкрат представляете? Опишите своими словами.
- такой. Падает, одним словом.
- домкрат падает. Заметьте все. Домкрат падает стремительно. Подождите, ляпсус, я вам сейчас принесу полтинник. Не пускайте его.
Но и на этот раз полтинник выдан не был. Персицкий притащил из справочного бюро двадцать первый том брокгауза от Домиции до Евреинова. Между Домицием, крепостью в великом герцогстве мекленбург - шверинском, и доммелем, рекой в Бельгии и Нидерландах, было найдено искомое слово.
- слушайте! "Домкрат (нем. Daumkraft) - одна из машин для поднятия значительных тяжестей. Обыкновенный простой Д., употребляемый для поднятия экипажей и т. п., состоит из подвижной зубчатой полосы, которую захватывает шестерня, вращаемая с помощью рукоятки". И так далее и далее. "Джон Диксон в 1879 г. Установил на Место Обелиск, Известный под Названием"иглы Клеопатры", при помощи четырех рабочих, действовавших четырьмя гидравлическими Д. ". И этот прибор, по-вашему, обладает способностью стремительно падать? Значит, усидчивые брокгауз с ефроном обманывали человечество в течение пятидесяти лет? Почему вы халтурите, вместо того чтобы учиться? Ответьте! (С) "12 стульев" ильф и Петров. И вообще, раз и навсегда. Интеллигенция - это врачи, учителя, учёные. А фигляры, клоуны, комедианты, лицедеи, актёры, артисты - это богема ( от Франц. Boheme - цыганщина) - ведущие беспорядочный образ жизни.