Плач по старости.
Тут как-то разговор об идеальной старости зашёл. Юношеские мечты о всемирной известности, славе и вечной молодости как-то растворяются, когда смотришь на список врачей, к которым надо попасть до нового года, и планы на зрелость и последующую старость приходится корректировать.
Так как милой хрупкой тетечкой мне, с моим образом жизни, конституцией и генетикой, стать не светит, годам к 50-ти я хочу стать большой женщиной. Такой, чтоб сразу видно было: вот тут есть где разгуляться большой душе! Знаете, этакая тётя Сара, только без характерного выговора. Та, которая будет с порога говорить: "Дорогуша, Жаловаться на Жизнь Опасно для Психики, Поэтому мы Будем не"жаловаться", а "культурно обсуждать проблемы за бутылкой вина".
А на столе чтоб обязательно, помимо вина, - фруктики и домашние пироги, на окнах - дурацкие занавески, а на стенах - коллекция рисунков и памятных вещиц, раз в тридцать больше, чем сейчас.
"Ой, солнце моё, ну разве ж это задница? Это так, лёгкий целлюлит".
Я буду громкой, отчаянно жестикулирующей половником и готовой обнять весь мир, суженный до размеров моей квартиры.
"Дорогая, муж гуляет, а кот ссыт по углам - то ж разве проблема? Проблема - это когда наоборот! Спустя десяток лет мне надоест выслушивать на кухне чужие жалобы в мои мощные плечи, грудь и все сопутствующие части тела. Поэтому я начну выслушивать их в дороге. Я выкрашу рано поседевшие волосы в разноцветные пряди, на худой конец, куплю безумный парик, разгоню учеников и всех жаждущих выпить вина на моей кухне и сгоняю, наконец, на нашествие. Посижу на берегу Байкала, решу рвануть в Европу, прогуляюсь по улицам Вильнюса, зачитывая вслух фрая наизусть, прокачусь по городам телеги. А потом вернусь в Россию и махну на Алтай, просветляться, завидовать ящерицам, способным скинуть кожу, потом материться на то, что моя кожа слезает тринадцатый раз за лето, искать камни на руны и ругаться, что раньше барды были лучше.
Старость поймает меня в 70 где-то между Москвой и питером.
Она передаст тоненькое письмо от соскучившегося города, оставшегося без хранителя, и толстенный многотомник нужных лекарств, позубоскалит над дурацкой причёской - и поперхнется смехом, когда я с победной улыбкой достану из рюкзака ещё и идиотские шмотки с яркой косметикой. И осторожно поведёт домой.
"Дорогие мои, я не Сошла с ума, я Наконец - то Смогла его Выгулять".
По возвращении я пойму, что на треш, угар и вот это вот все сил уже нет, арфу держать не даёт остеохондроз с радикулитом, гитара чувствует себя ещё хуже, чем я, а выпью что-то крепче корвалола я уже только на брудершафт с той, которая устала бегать за мной по фестивалям и впискам.
Поэтому я организую что-то вроде "усталого. Путника 7. 0" или 0, 7, с намеком на входную плату. Наблюдать за творящейся анархией будет ничуть не хуже, чем активно в ней участвовать, а подколы и комментарии в моей квартире отменить никто не сможет.
Более того, гости будут вынуждены слушать истории моей бурной молодости.
"Деменция - прекрасная вещь, плюнь от меня в рожу любому, кто это опровергнет. Ведь каждый день в доме новые люди! А когда среди гостей под самайн мелькнет уже не понаслышке знакомая безликая, мы выйдем на балкон с бокалом вина, трубками и плетеными креслами. И весь вечер будем говорить друг другу: "а помнишь.