Imagine5sos Ashtonirwin Imagineashtonirwin 5sos.

Ночные огни Нью-йорка светили сквозь окно такси и заставляли жмуриться не хуже, чем яркое солнце в летний день. Дорога была свободна (удивительно в мегаполисе в такое время суток), поэтому машины двигались довольно медленно, разбегаясь в разные стороны, как муравьи.

Сидя на заднем сиденье, я нервно теребила края рукавов рубашки и медленно, но верно погружалась прямиком в свои мысли. От полного забвения меня спасал только стресс, который заставлял меня проверять, не порвались ли новые колготки, правильно ли я застегнула рубашку и не вылилась ли очередная прядь из моей прически.
Знаете, кто занимал сейчас 90% моей памяти? Эштон. Эштон Ирвин, молодой, но очень талантливый фотограф, довольно известный в узких кругах и по совместительству мой лучший друг. Мне придется посетить именно его выставку и по непонятным причинам меня трясет от волнения, и я вряд - ли поднимусь на ноги.

Я и Эш дружим, не сказать, что долго, но за это время мы успели провести с ним больше времени, чем вместе проводят некоторые супружеские пары. Этот вечно хихикающий, любящий латте и выращивающий архидеи у себя дома проводил со мной столько же времени, сколько со своим Кононом. Может, чуть меньше. Знаете, для нас было нормальным звонить друг другу в 4 часа утра, с просьбой заварить себе чай, потому что тебе грустно, нормальным было бегать под дождем или кидаться снежками в канун рождества. Наша дружба была наполнена впечатлениями, и я не смогу описать все, что происходило словами. Мы могли и дурачиться, бросаясь едой на кухне, но так же могли сидеть друг напротив друга и говорить на серьезные темы и даже плакать. Эштон единственный человек (после мамы, ладно), которому я могу открыться целиком и полностью, не боясь быть непонятой или осужденной.

И знаете, такое количество ощущений заставило меня задать себе довольно трудный вопрос. А что я к Эштону Ирвину чувствую? Очевидно, что за эти годы дружба взрастала маленьким росточком и со временем превратилась в большое дерево моей влюбленности. Я не могу быть до конца уверенной в этом. Да, я вижу собственные искорки из глаз при одном упоминании Ирвина. Да, мой желудок сводит, когда наши руки случайно соприкасаются. Да, я готова кричать от всех этих эмоций и мою голову разрывает о мыслях о нем. Но это ведь не любовь, так ведь?

Это единственная тайна, которой я не поделилась с Эштоном. И, потратив на размышления всю ночь, я решила, что именно сегодня и поделюсь ею с ним. О, так я докопалась до причины моего волнения. Дурочка, не заметили?

Таксист остановил у знакомого мне здания, и я неторопливо поплелась к двери, стараясь оттянуть момент. В юбке и на каблуках я чувствовала себя не очень удобно, но кого это волновало, когда тебе нужно выглядеть презентабельно. Я снова проверила, застегнута ли последняя пуговица рубашки и обтянула свитер, а потом уверенным шагом пошла ко входу на выставку.

Внутри было гораздо больше людей, чем я думала. Некоторые уже вошли в зал с фотографиями на стенах, некоторые все еще толпились на входе, а кто-то просто пил шампанское, которое бесплатно раздавали на такого рода выставках.

Прямо перед входом в зал стоял Ирвин в прекрасном костюме, и я могла бы просто стоять здесь и наблюдать за ним в течение 20 часов, потому что он выглядел настолько восхитительно, что это причиняло боль. Я подняла руку и помахала ему, чтобы он меня заметил, и тотчас лицо эша расплылось в его самой лучшей улыбке. Он подошел ко мне, обнял и оставил легкий поцелуй на щеке.

- Привет, - все еще улыбаясь, говорил он, и я бы хотела спросить, не болят ли у него щеки.

- Привет, - ответила я, - как проходит выставка или нет, не так. Сколько фотосессий у тебя заказали восторженные созерцатели этого искусства?

- Перестань болтать, и пойдем, - парень взял меня за руку, и повел в зал.

Сейчас Эштон выглядел немного странно. Он будто был измучан, но совершенно счастлив. И я пока не могла понять, почему.

Войдя в зал, первыми моими словами было "Срань Господня". А что бы вы сказали, если бы попали в комнату, увешанную вашими фото, которые вы видите впервые? И я даже не могу сказать, что творилось внутри меня. Я готова была кричать на людей "хей, вы видите, это я там! Я ходила по залу, рассматривая все фотографии так внимательно, как будто это картины греческих богов.

Тут были фотографии с наших прогулок, с путешествия в горах. Фотография меня на колесе обозрения. Фотография меня с сахарной ватой. Со странной шляпой на голове, с щеночком в руках, за чашкой чая. Тут была даже фотография, где я стою на кухне Эштона и готовлю ужин в его свитере, который в 3 раза больше меня самой.

Я даже не представляла, как он сделал это. Мне казалось, это происки какого-то мифического существа, которого никому не дано увидеть, но никак не моего друга.
Я вернулась в центр зала, откуда за мной наблюдал Ирвин.

- Тебе нравится? - Спросил он тихо, как будто стыдясь.

- Это просто. Восхитительно. У меня просто нет слов, - сказала я, не в силах произнести что-то больше, - это не та я, на которую я смотрю каждый день в зеркало. Девушка с фото намного прекрасней. Но, зачем?

- Просто я, я., - заикнулся парень, - это передача того, чего я не в силах был сказать раньше. Я в тебя влюблен. По уши. Я влюблен в тебя целиком и полностью, без остатка. Влюблен в любую. В веселую, грустную, даже злую, - показывал Ирвин на каждую из фотографий, - и я даже не представляю, что с этим делать. И это не девушка прекрасна с фотографий. Это ты. И ты в жизни намного лучше, чем на этих дурацких картинках. Ты настолько волшебная, что сама Афродита могла бы тебе завидовать. Ты как лучик солнца после дождя. Рядом с тобой я просто теряю голову. Я не представляю, что я буду делать, если мои чувства не взаимны. Так. Что ты ко мне чувствуешь?

В тишине зала послышался мой слишком громкий выдох, а я даже не знала, что задерживала дыхание. По щеке покатилась слеза. Я встала на цыпочки и прикоснулась губами к его губам. Легкий и целомудренный поцелуй вскоре перешел в глубокий и медленный. А зал вокруг наполнился бурей аплодисментов, свистками и криками.

И счастье маленькой колибри порхало внутри меня, раскрашивая внутренности своими разноцветными крылышками. И руки на моей талии изучали тепло, которое развивалось теплыми волнами по моему телу. И я знала, что сегодня мне не нужно будет кутаться в одеяло, ведь греть меня будет кое-кто другой.