Эпоха застоя в стране советов.

Глухая деревня в сибирской тайге. Серые.
Хаты - пятистенки в два ряда; посредине дорога - невысыхающие развалы.

Густой грязи, засасывающие все, что шевелится; гуляющие там и сям.
Полудикие свиньи; болота сумасшедшей красоты, просто засыпанные клюквой.
(Ее не собирали, а "Грабили" - сгребали в мешки деревянными ковшами с.
Зубьями - грабилками; соболя и белки; неистребимый гнус; кедровые орехи.
Мешками и т. д. и т. п.
Молоденький недавно приехавший из райцентра участковый двух допрашивал.
Задержанных. Один из них - здоровый такой мужик в заблеваной праздничной.
Рубахе - орал, что сосед по пьяни гонял его на тракторе по всей деревне, пытаясь задавить, и врезался в столб. Второй - щуплый, плешивый, сильно.
Невысокий дедок с небритой седой шетиной - тихо оправдывался, что, мол, ехал на трахтуре домой (выпимши немного, не без того - дык холодат уже.
По вечеру - то, а ентот бугай как перся навстречу пьяный без ума, так и.
Стал под колеса кидаться, вот, чтоб смертоубийсва не наделать, и.
Пришлось вывернуть, а там столб, а трахтур - то колхозный, убытку - то, убытку.
Милиционер потел и переживал, как мальчик перед дедом морозом, поскольку.
Либо уголовно дело, раскрытое по свежим следам, и перевод из этой дыры с.
Повышением, либо позор на весь район из-за местной пьяни и поклеп на.
Фронтовика - героя великой отечественной. За дверью тихо плакали четыре.
Дочери дедка: учительница местной школы, фельдшерица, доярка (она же.
Мать - героиня и учащаяся пту на каникулах - ногастая деваха с модной.
Городской стрижкой. Председатель колхоза по телефону тяжело помолчал и.
Осторожно напомнил, как обманчиво восприятие мира у пьяных, тем более, что недодавленный во хмелю буен и неоднократно был сажен на пятнадцать.
Суток за хулиганские выходки.
Словом, взвесив все хорошенько, участковый злобно порвал протокол и, сделав административное внушение, выпнул обоих задержанных на фиг.
Мужик, плюясь и кроя отборным матом всю Расею - матушку пошел восвояси, а.
Дедок, сурово оглядев зареваных дочерей, надел трепаный картуз и расцвел.
Вдруг такой радостной беззубой улыбкой, что старшая испуганно спросила:
- Батя, ты чего?
Дед счастливо вздохнул и доверчиво поделился:
- Ой, доча! Как он убегал от меня!
И дочери хором зарыдали в голос.
Они - то помнили, как на позапрошлых святках батя, повздорив с кем-то, босой и пьяный со свистом носился по мгновенно опустевшей заснеженной деревне, профилактически постукивая со всего маху оглоблей по углам домов, и орал "затаилися, суки!