Рубрика антидеградация. Литературная_минутка.

"Чёрное Зеркало".

Среди экспонатов пергамона есть древнее бронзовое зеркало, диаметром с ладонь. Оно давно уже ничего не отражает, и под щадящим светом ламп на нём видны лишь пятна окисленного металла. Один выпускник истфака с архаичным именем увэ, не найдя другой работы, устроился в музей смотрителем.

Знакомясь с коллекцией в залах своей ответственности, он обратил внимание на два черных круга, - зеркало и крышку - установленных рядом. Он изучил пояснительную табличку, но как ни старался, так и не разглядел заявленных Афродиты с Эротами. Разбираться по вступлении в должность не было времени, но очень скоро оно появилось.
С удивлением для себя, спустя неделю новый работник опять оказался перед древней безделушкой. Он даже завёл о ней разговор со старшим коллегой, но тот лишь пожал плечами - мол, коли указана богиня любви, то так оно и есть, просто гравировка засорена налётом окислов.
Пару дней это объяснение удовлетворяло, но потом почему-то перестало. Увэ даже принёс из дому карманный фонарик и раз, после закрытия зала посветил в слепую бляшку ярким криптоновым лучом. Без толку. Никакого намёка на изображение.
Он залез в компьютерную базу в надежде найти подробности - тщетно. Под нужным номером описание было ещё более лаконичным, чем на табличке: "Зеркало, Бронза, 3 в. до н. э. Афродита с Эротами".
"Может, они не той стороной крышку поставили? " И почему этого никто не замечает?
Конечно, рядом с мраморными головами, обнажёнными Венерами, драпированными Герами и Афинами, скромная вещица не останавливала глаз … но всё же … через месяц увэ попросил аудиенции у начальства и изложил проблему: крышка де экспонирована неправильно.
Это возымело действие. Штатный реставратор явился по вызову сверху с набором ключей. Блокировали зал, локально обесточили сигнализацию. В присутствии начальника отдела древностей, увэ и старшего коллеги, он снял защитное стекло. Пальцы в резиновых перчатках бронзовый диск другой стороной повернули. Ничего.

Ссылаясь на косвенные признаки: полоску ребра и некоторое утолщение в центре - ответственный заверил, что все в порядке. А на вопрос "где же рисунок? " Ответил стандартно: артефакт давно не чистился.
Странно, - подумал увэ, - ведь вот рядом - вотивная статуэтка спящего Эрота, и на ложе - пьедестале очень хорошо сохранившаяся дарственная надпись. Вещи одной эпохи и одного материала, скорее всего помещенные под стекло одновременно.
Начальник отдела пообещал всем разобраться с плановой чисткой ультразвуком, и на этом буря в стакане воды улеглась.
Для всех, но не для увэ. Непроницаемый круг не отпускал его. Всякий раз проходя мимо него - теперь уже непонятно случайно или нарочно - увэ не мог удержаться и бросал в его сторону круг быстрый взгляд. У него не было девушки, но паре бывших сокурсниц, встреченных у здания министерства культуры, он поведал свои сомнения - то ли в шутку, то ли к слову. И одна из них возьми и скажи: "на таких зеркалах может быть скрытый рисунок. Греки изготавливать его не умели, но вот китайцы точно делали".
Увэ перерыл источники о скрытом декоре, магических зерцалах, но всё это не имело никакого отношения к предмету его интереса. Ведь кто-то же увидел там Афродиту, или какую-то богиню.
Так прошла зима. Увэ сфотографировал экспонат на телефон, и повесил распечатку в комнатке, которую снимал у владелицы чайной лавки. Хозяйка жила этажом ниже, а здесь под крышей был только тупиковый корридорчик с двумя дверями: в студию увэ и в совмещённую с душем уборную, по размерам более подходящую под определение "Шкаф".
Кровать квартиранта одним боком упиралась в конторку, а другим - в книжный стеллаж, где и расположилось фото загадочного зеркала - между открыткой с изображение головы антиноя и книжкой "Кабинет Древностей".
Порой, когда увэ читал или писал за своей конторкой, ему чудилось, что за его затылком, на распечатке проступает какое-то изображение. Когда ощущение это становилось непереносимо, он даже резко оборачивался … и конечно натыкался взглядом на залитый типографской краской круг посреди белого прямоугольника.
Однажды ему даже показалось, что он вот-вот ухватит кто провляется на негативе листа, и что он знает сюжет: женская фигура, с чем-то в поднятой руке, а у ног ея - тени.
Как-то увэ клевал носом над томом "Griechisch - Aegyptischer Offenbarungszauber", в каморке смеркалось: он мнил, что продолжает начатую страницу, но на самом деле скорее всего уснул, а может и потерял сознание от духоты. В памяти его в этом месте образовался провал.
Куда внезапно ворвался удар такой силы, что затряслись стены.
Увэ выпрямился, тяжело дыша, с колотящимся сердцем. В окошечке над ним клубилась надвигающаяся гроза. Прогремело ещё - чуть дальше. В этот миг увэ понял, что вовсе не был в забытьи; он вспомнил, что - до громового разряда, на мгновение выхваченное молнией - мелькнуло в бессветном омуте за его спиной.
Выведенный серебряной нитью женский образ - чёткий, будто фосфорический, различимый вплоть до складок на тунике.
Нет, то была не Афродита.
Задрапированная от плеч до сандалий. Волосы убраны в строгую прическу и удерживаются диадемой, напоминающей головной убор статуи свободы - обруч с острыми шипами. Другое странное сходство с той же статуей - факел! Точнее два факела, но не над головой, а в обеих руках перед собой - как символы царской власти. Хуже всего, потому что всего непонятнее - двумя руками дело не ограничивалось! Под и над каждой росло ещё по паре рук! Которые тоже, по примеру Вишну или Шивы, что-то держали.
Внизу было что-то ещё - увэ не успел разглядеть. Но он отчетливо лик божества запомнил. Без миловидности Афродиты, волоокости Геры, воинственности Афины или Ники, живости Артемиды. Нельзя даже сказать, что она была красива классической канонической красотой. Да, отрешена, как все небожители, но что-то у краешков рта и в начале бровей выдавало высокомерную грусть и какое-то беззаконное своеволие, оставлявшее жутковатый холодок в груди после того, как молния погасла и чердачная конура погрузилась во тьму.
В стекло застучали первые капли, и скоро дождь уже хлестал вовсю. Увэ безрезультатно щёлкнул выключателем. Развернулся к полкам с книгами, ожидая следующую молнию. И та вспыхнула.
Он вздрогнул, поперхнувшись криком. Она там была! Там, в непроницаемом туннеле взметнулась фигура с факелами - надменная, грозная и немного грустная - и увэ наконец узнал её! И постиг ея аттрибуты и помощников … и вся картина навсегда запечатлелась в его уме, словно зачернила фотобумагу.
Да, в дланях ея - змея, кинжал и ключ, а у стоп - суки, разинувшие пасти. Геката! Ekath; далекоразящая, светоченосица, ходящая по трём путям, живущая в трёх формах, хозяйка ключей.
Едва охватило его это прозрение, как зажегся свет. У увэ покалывало в кистях, и слезились глаза. Он вновь сидел за столом, оборотившись к окну.
Конечно, можно почесть всё происшедшее сном. И разумеется, когда он обернулся, сзади не было никакой фигуры, ни даже намёка на проблеск. Просто сон за пару секунд до грома ….
Всё так, но себя - то не обманешь. И там, на самом донышке сердца горьким осадком - сомнение. И посреди будничных мыслей и ежедневных занятий - как дуло в затылок - тень женщины с факелами и длинными иглами вкруг головы.
После этого происшествия, впервые пошатнувшего привычный и ясный мир увэ, занятия его эллинским политеизмом и суевериями удвоились. Он искал ответа на простой вопрос: встречалось ли уже кому-нибудь зеркало Гекаты. И из всего прочитанного на эту тему следовало непреложное: нет.
Он осознал одно: ему необходимо самому рассмотреть раритет со всех сторон. Возможно, никакое это не зеркало, а знаменитый строфалос, а пояснения пселла - просто фантазии средневекового византийца. Ну, в самом деле - какой там золотой шар с сапфировой сердцевиной, вращаемый бычьим ремнем!
Увэ добивался у начальства чистки и реставрации, ему ссылались на график и бюджет. Чёрная дыра под стеклом почти ежедневно его притягивала. Он ходил как загипнотизированный вокруг ведьмина колеса, никакого плана действий не имея, как вдруг чаяния его сбылись самым неожиданным образом.
Оказалось, ещё до прихода его в пергамон, у того был проект выездной выставки части античной коллекции. Экспонаты отделов, по предварительной договорённости, вывозились на целые пол - года в далекую северную страну.
Свободное владение - помимо древнегреческого и латыни - английским языком, отсутствие семьи, невзыскательность к оплачиваемым расходам сделали из увэ удобного кандидата в сопровождающие.
И все 6 часов сидения в самолётном кресле с болящей спиной он надеялся - нет, он страстно мечтал только об одном: ухитриться в процессе ли расстановки, переноса, распаковывания - хоть чего! - Подержать в руках заветную вещицу.
Нет, ничто дурное не задерживалось в его мыслях: он не собирался красть, подменять или прятать. Горячим желанием его было лишь утвердить свою теорию, в которую никто не верил.
И когда в скромном иностранном музее происходила регистрация, подготовка залов, визуальный осмотр прибывших предметов, увэ, ничтоже сумняшеся, проник на склад.
Вообще-то "Проник" - громко сказано. Порядки здесь были не в пример свободнее: его уже знали, у него в пластиковом кармашке на груди висела визитка с фото и данными, он не вызывал подозрений.
Увэ без труда нашёл нужную коробку - ведь он присутствовал при размещении. Какое-то время он потратил на то, чтобы вскрыть её и разобрать слои пенопласта и пластиковых пузырей. В обеденный час служебные корридоры пустовали. Теперь, когда его чуть дрожащие пальцы снимали внутреннюю противоударную герметичную упаковку, некстати вспомнился сон, приключившийся накануне отлёта: увэ стоит во тьме у ног статуи Гекаты тривии. Хочет приблизиться, но боится собак. Вдруг загораются два красных огня - одновременно зажглись оба факела богини. Кровавые блики мятутся по ея хитону - она одета в дорогу. Подсвечиваемое снизу, изваяние имеет грозный вид: от трепета пламени, каменная змея кажется извивается, а ключ - вертится. Тут до спящего доходит, что не видна одна рука Гекаты, и чтобы разглядеть, что в ней надо обойти вокруг пьедестала. Он делает шаг, но угольно - чёрная псина кидается ему наперерез, и он просыпается с криком.
Наконец, крышка вытащена. С внутренней стороны, что выставляется публике, нет ровным счётом ничего. Увэ перевернул оборотной, и сперва тоже ничего не заметил. Но потом ….
У него перехватило дыхание.
Потому что, ползая лупой по металлической поверхности, он ясно опознал острый, загибающийся сухим лепестком луч срединной многоконечной звёздочки. С первого виду это было просто затемнение, но увэ уверился, что если очистить вот здесь, рядом, то косматая ступица таинственного колеса проступит целиком.
Еле сдерживаясь, он отложил Находку, достал из кармана флакончик и принялся наносить мыльную кашицу, аккуратно подтирая кончиком фланели.
Он прав! Вихревая звезда в центре миллиметрами с каждым движением тряпочки проявлялась. Увэ взял ватную палочку и принялся аккуратно освобождать узор. Теперь строфалос Гекаты не узнал бы только слепой!
Но вторая часть - что же это? Она ещё больше обескураживала. Похоже, это действительно зеркало, несмотря на противоречивость такого утверждения всей известной традиции.
Увэ внимательно осмотрел его, осторожно потёр ближе к краю - ничего. Плоская бронзовая шайба. Когда-то полированную поверхность ныне покрывали черно - зелёные пятна окислов, складывавшиеся в знакомый сюжет: увэ решил, что их форма и расположение напоминает впадины луны, так называемые лунные моря, совершенно безводные.
Чтобы проверить это, он убрал увеличительное стекло, отстранился и пристально поглядел в черный омут зеркала.
И тут же понял, что на него, как из колодезной бездны, смотрит лицо. Видение длилось секунду, но её хватило, чтобы вновь пережить ту грозу и недавний сон. Сердце бешено забилось.
Историк назначение зеркала постиг.
Геката триодия, ступающая по трём дорогам, имела власть подниматься в эмпиреи, бродить по земле и нисходить в обитель мёртвых. Как только увэ подумал об этом, в лунных разливах окислов он узнал горный пейзаж. Словно в пятнах роршаха, где только что ему являлись намёки на скулы и надбровные дуги, сейчас воображение рисовало одинокую заснеженную скалистую горную вершину.
Невольно он слегка повернул диск вокруг оси, и тотчас, вместо горы и облаков, взгляду его предстал абстрактный орнамент на волнующейся поверхности. Увэ чуть сдвинул его вправо, и немедленно увидел комья земли, удерживаемые корнями растений.
Всё это было настолько удивительно и захватывающе, что он позабыл и про обеденный перерыв, и про риск быть застигнутым на месте преступления.
Помимо трёх измерений пространства, Геката называлась триморфи, потому что пронизала собой три измерения времени. Стоя на вечно движущемся перекрёстке настоящего, она могла вернуться назад или отправиться далеко вперёд по своему желанию.
Увэ чуть-чуть сместил диск, и зеленоватые разводы вдруг обрели черты дома и дерева. Увэ знал этот дом.
Задыхаясь от волнения, он продолжал вращать диск, и увидел кошку родителей. Потом опознал мальчика, читающего за длинным столом. Затем ему явился бумажный змей, стульчик с вырезом в виде сердечка в деревянной спинке, какие-то прутья и наконец, молодая женщина с большим животом, качающаяся в плетёном кресле.
Такое невыразимо милое и такое молодое лицо! Сколько всего впереди у неё - доброго и злого, радостного и тяжёлого - не пережито ещё и двух третей счастья и горя до нынешних морщин!
Увэ сжал веки, пытаясь удержать льющиеся слёзы.
Глубоко вдохнув, он протёр глаза. Женщины больше не было. Вместо неё в потёках теперь угадывалась перспектива длинной комнаты с проваливающимися во тьму углами. Увэ с интересом всмотрелся.
Вдоль стен стояли ряды ящиков, на одном из них сидел человек.
Увэ впился в ободок, из всех сил стараясь не свернуть его, чтобы не потерять изображение, и вгляделся ещё пристальнее.
Сидящий держал в руке чёрный диск.
Не веря себе, увэ поднёс железку почти к самым глазам. В повторенном диске проступили подвал, коробки, лампы и смотрящийся в зеркало.
Увэ напряг зрение, не шевелясь.
В точке отражения возник склад, упакованные экспонаты, незваный смотритель музея, приложивший античный артефакт к лицу ….
Заглянув через плечо смотрителя, можно было увидеть подполье, люминесцентные светильники, штабели, и на одном - его самого, вцепившегося в загадочный предмет, в котором из глубокой тьмы проявлялась часть подземного помещения, скудно освещённого синим неоном, и застывшая в неудобной позе фигура с чем-то, что напоминало обугленное блюдце, расчерченное мрачным интерьером без окон, где под светящейся трубкой скрючился несчастный погребённый, навеки прикованный к чёрному иллюминатору, осуждённый созерцать в нем свой склеп, уставленный гробами, на одном из которых замурованный в каменном мешке безумец вглядывался в самого себя среди осколков навсегда ушедшего мира, перемешанных с рыщущими тенями людей.
Тени метались вокруг одинокого созерцателя, подбираясь всё ближе, пока вдруг не набросились на него и не потащили, выдирая из онемевших пальцев полюс, вокруг которого вращается вселенная.
И как только охранникам удалось вырвать у увэ музейную редкость, взор его застелили пятна абстрактной живописи: жёлтые, синие, яркие и бледные, они плыли вокруг, лениво колыхаясь.
Это длилось до тех пор, пока бугай в оранжевой куртке не всадил ему в руку шприц. После чего полупрозрачные расплывающиеся краски погасли, и воцарился мрак.
Но за миг до того, как воспалённое сознание увэ было погашено транквилизатором, в нем чиркнула, словно на переходе от одного бреда к другому искра прозрения:
Первое: в скрытой от зрителя руке Геката держит чёрное зеркало. И в купе с этим второе: стал совершенно ясен смысл гностического оракула, над которым билось столько поколений магов и религиоведов: Energei Peri ton Ekatikon Strofalon. Автор: Сергей Шаулов.

Подробнее читайте новости о прическах на длинные волосы фото http://pricheski.ru-best.com/foto-prichesok/pricheski-na-dlinnye-volosy-...