В день цветения. Свинцово - серое небо давило на плечи.

Вязкое и тяжелое, оно мешало сделать вдох, горячо и остро царапало горло. Ветер не нес облегчения - его тихий свист лишь ввинчивался в уши далеким скрипучим плачем. Ши, Опираясь на старый зонт, упрямо поднимался по склону, то и дело цепляясь широкими рукавами когда-то роскошных одеяний за острые черные ветви. Они склонялись к каждому его шагу, будто и правда хотели вырвать клочки шелка, а еще лучше - кожи и капли терпко - алой крови.

Под ногами отражалось небо - густыми мягкими хлопьями, так похожими на снег. В том случае, если не всматриваться слишком пристально, не чувствовать, как все вокруг дышит жаром, а стволы деревьев черны от сажи. Когда Ши добрался до вершины, он едва мог дышать от забившего нос и рот пепла. Небо плакало им, будто в вышине не осталось и капли дождя.
Серые хлопья летели вниз, пятнали сединой темные волосы госпожи шань. Она сидела на земле, подтянув колени к груди, и обугленные полы ее одежд лежали вокруг сломанными крыльями.
- Год назад в этот день цвела сакура, - госпожа шань развернула ладонь вверх, будто ловила несуществующие лепестки. Лицо ее оставалось нездешне спокойным, только зола щедрыми мазками расчертила лоб и щеки.
- Год назад мы думали, что созданы из олова и стали, - хрипло проговорил Ши, и каждое слово вылетало из его горла пеплом и бледно - алыми каплями крови. - А теперь всем сакурам не хватило бы лепестков подарить метель каждому.
- Олово горит лишь чуть медленнее бумаги, а пепельной метели хватит на всех, - госпожа шань сжала пальцы в кулак и спрятала руку в остатки широкого рукава. По бледной коже трещинами тянулись струпья ожогов.
Ши Молчал. Он возился с тяжелым кольцом зонта, раскрывал чуть обгоревшее бумажное полотно и пытался представить церемониальное одеяние госпожи шань на празднике цветения сакуры.
Она смотрела бы на склоненные макушки деревьев с высокого кресла во дворце весенних садов. А он - держал зонт и следил, чтобы ни один лепесток не коснулся темных волос, нарушая идеально выверенную гармонию прически и украшений.
У Ши дрожали руки, но он упрямо держал зонт, а сквозь прорехи бумажного полотна на ворот и плечи госпожи шань сыпался пепел. Ши Не замечал, как сажу с его лица смывают дорожки слез.