"Снег и Мороз".
Из воспоминаний карфидовой Г. и. про жизнь в далеком сибирском селе в далеких 60-х.
Снега в Сибири всегда было много, а слова "Мороз" и "Сибирь" можно вообще считать синонимами. Однако климат меняется на планете. Глобально или колебательно, но за последние сто лет в Сибири потеплело.
В начале века, по рассказам моих родителей, морозы стояли лютые. Самые сильные имели свое название: декабрьские и январские, а в январе - рождественские и крещенские. Страшнее крещенских, когда трещал лес, и птицы замерзали на лету, не бывало. В крещенские морозы взрослые устраивали своим детям такую забаву: подбирали на улице замерзших птичек, приносили их домой и, пока те пребывали в коме, связывали их за лапки нитками. Через некоторое время птички отогревались, оживали и пытались взлететь, но с запутанными лапками у них это плохо получалось. Наигравшись, птичек выпускали на улицу. Однажды кто-то в дом замерзшего бездыханного зайца притащил. Никто не ожидал от него такой подлости: заяц отогрелся, ожил, огляделся и сиганул на улицу через окно, разбив его вдребезги. В мороз ….
Когда приходилось в сильные морозы ехать в лес за дровами, упаковывались так: в сани на солому расстилали большой тулуп, на него ставили чугунок с горячими углями, в этот тулуп вместе с чугунком закутывался человек, одетый по всей форме: еще один тулуп, валенки, стеганые штаны, рукавицы - шубенки и прочее. Лишь в том случае, если чугунок с углями не ставили, то человек в пути замерзал так, что не в состоянии был держать в руках вожжи и с достаточной резвостью шевелиться, чтобы управлять лошадью. Отдаленно тулуп напоминают современные дубленки, не годящиеся ему даже в подметки. Это тяжелая, длинная, почти до пят, одежда с большим воротником, в который, если его поднять, можно спрятать все лицо. Тулупы шили из толстой, почти не гнущейся плохо выделанной овчины с длинной шерстью внутри. Теплее одежды в те времена не было.
К концу XX века климат изменился в Сибири заметно. По наблюдениям брата Бориса, который переехал жить из Новосибирска в московскую область в 2006 г., уже в 80-х - 90-х годах зимы в Сибири "Помягчели" так, что температура ниже минус 30? Бывала всего несколько раз или ее вообще не бывало ни разу за зиму. Перестали удивлять оттепели до плюсовых температур в разгар зимы. Смягчение климата объясняли созданием новосибирского водохранилища (обского моря), которое было заполнено водой в 1958 году. Но, наверное, это не единственная причина. Такие же изменения наблюдаются не , внимание, только в новосибирской области, но и гораздо севернее, в тюменской области - в лиственничном, в леушах (кондинский район. Кстати, в тех же краях (в лиственничном) лет 20 назад появились белые грибы, которых раньше там никто никогда не видел. Сначала они попадались в единичных экземплярах за сезон, а теперь их заготавливают в промышленных масштабах. Это явление тоже связывают с потеплением климата.
Мои воспоминания в этом рассказе относятся к 50-м и 60-м годам прошлого века.
Я жила в Сибири с 1952 г. по 1970 г. в эти времена постоянная отрицательная температура воздуха без оттепелей устанавливалась в начале ноября. "Красный День Календаря" - праздник великой октябрьской социалистической революции 7-го ноября, - ознаменовывался демонстрацией трудящихся, массовым забоем скота и деликатесным блюдом, которое называлось "свежанина". Холодильников, тем более морозильников, ни у кого не было, поэтому заготавливать мясо на зиму начинали только при устойчивых морозах: оно постепенно вгонялось в глубокую заморозку на естественном морозе. Никакому морозильнику не под Силу было так качественно заморозить мясо. Промороженное тридцати -, а то и сорокаградусными морозами оно становилось как кость и сохранялось в кладовке свежим до самой весны.
Такой случай был. Зимой в холод в старый дом зашла цыганка с цыганенком чего-нибудь выцыганить или стащить. Цыгане постоянно ходили по дворам "Побираться" - это было неотъемлемой чертой жизни в Сибири. Обычно им подавали кусочек хлеба. В этот раз случайно дверь в кладовку была открыта, и она увидела там тушку мяса. Стала выпрашивать кусочек. Мама объяснила, что мясо не разрублено, поэтому кусочек никак нельзя отделить. Перед этим аргументом даже цыганка замолкла, зная, что на таком морозе мясо рубить бесполезно - оно под топором разлетается, как стекло. Цыганенок был мал, в подробностях не разбирался, но, уловив главное, что мяса им, похоже, не видать, вступил в разговор: "тетя, да ты только разреши, моя мамка зубами отгрызет! Точно также в кости превращались замороженные пельмени, их ссыпали в мешки и хранили в ларях. Стряпали пельмени несколько дней подряд всей семьей и сразу на всю зиму. В хорошие времена ведер по заготавливали 6-7. Когда в середине.
50-х годов мама уезжала в Белокуриху лечить базедовую болезнь в радоновых ваннах, мы всей семьей целый месяц жили только на пельменях. Готовить что-то другое было некогда - много уроков и других дел по хозяйству. Супом тоже был бульон, в котором варились пельмени.
Квашню мама всегда большую ставила. Горячие из духовки протвини с шанюшками и пирогами (начинкой была морковь, свекла, толченая с луком картошка) сразу выносили на мороз, они мигом в сенцах или, позднее, на веранде нового дома замерзали в камень, не успев потерять влагу. Когда их по мере надобности размораживали над паром, они оказывались свежайшими, не зачерствевшими, словно только что вынутыми из духовки.
Ходили на демонстрацию и резали скотину "по Первому Снежку", а дальше, до самой весны этот "снежок" только прибывал и прибывал … снег добавлялся разными способами: в виде простого снегопада, в виде пурги, бурана, метели, метелицы, вьюги, пороши. У каждого из этих явлений есть свои особенности, которые вряд ли можно выразить словами, потому что воспринимались эти особенности сразу в сумме, всеми органами чувств, включая обонятельные и вкусовые. Буран нельзя было ни с чем перепутать и назвать, например, пургой, или метель назвать бураном и т. д. это совершенно разные явления, у которых кроме объективных характеристик, типа температуры, влажности, скорости ветра, существует еще масса характеристик, воспринимаемых субъективно и позволяющих безошибочно определять эти явления (это и звук, и цвет, и запах, и, действительно, вкус. Входит мама в дом и говорит: "На Улице Такая Пурга" или, аж передергиваясь, "на улице тянет такая поземка". Я даже сейчас помню ее интонацию и вспоминаю свои ощущения при этих словах. Можно не выходить на улицу, не расспрашивать подробности, чтобы и душой и телом прочувствовать, что происходит сейчас на улице.
Видимо, следствием географического положения нашего Чулыма были постоянные ветра (юг западной Сибири, лесостепь, где-то недалеко на юге настоящая степь; наверное, холодный воздух из Арктики и теплый воздух с южных степей всегда встречались в окрестностях Чулыма, создавая продолжительные "Ветродуи". Говорили: "как зарядит ветродуй …". Казалось, что этому ветру было все равно, циклон на дворе или антициклон, осень это, или зима, или весна, он дул, и чаще всего навстречу. Меня он вечно донимал. Помню, что я часто злилась на ветер вслух, а валя курнаева, моя двоюродная сестра, с которой мы всегда ходили вместе, смеялась над моими бесполезными возмущениями.
Зимой "Ветродуи" досаждали особенно, потому что они усугублялись снегом и морозом. Мороз и ветер - это ужасно, а со снегом - и опасно. Лучше - 40? При штиле, чем -25-30? С пронизывающим ветерком. При температуре ниже - 35? С ветром не спасает уже никакая одежда, в любой "Пробирает до Костей". С папой в 50-х годах был такой случай. Как-то в пургу, когда и мороз, и снег, и ветер, он шел на обед с работы домой в соответствующей экипировке. В экипировку входил и тулуп. Свернул на улицу Кирова - ветер в спину, что приятно облегчает путь. Но как раз в это время тонкая струя ледяного воздуха пронзает ему спину и начинает буквально сверлить ее, причиняя невыносимую боль. Как потом выяснилось, где-то в районе рукава или спины в тулупе лопнул шов длиной приблизительно в полсантиметра. Образовалась даже не дырочка, а щель в виде неплотно прилегающих друг к другу кромок овчины, в которую со свистом и устремился ледяной ветер. Как папа ни крутился под этой струей, как ни пытался увернуться (шел то одним, то другим боком вперед, поворачивался лицом к ветру), но, все-таки, пока дошел по кировской до дома, в эту щель ему "Насвистело" воспаление легких.
Для школьников морозные и ветреные дни были праздничными: в школе отменялись занятия, и без особой надобности никто старался "Носа на Улицу не Высовывать". Наша партия и правительство в своей постоянной заботе о детях установили такие нормы посещения учебных заведений:
При температуре до - 25? Учились все;.
При температуре от - 25? До - 30? Не учились начальные классы;.
При температуре от - 30? До - 35? Не учились до 7-го класса;.
При температуре ниже - 35? Не учился никто.
В нормах не учитывалось влияние ветра, хотя он своей силой превращал эти градусы не в такие уж безобидные. Поэтому местные власти, нарушая постановление, шли на то, что при сильном ветре отмену занятий объявляли при более высокой температуре, и наоборот. Я помню, в 10-м классе мы пошли утром в школу, когда градусник показывал - 42? , И даже не замерзли, как следует. Не ощущалось никакого движения воздуха, стояла абсолютная тишина, и у нас на крыльце было слышно, как по железной дороге, километрах в двух от нас, стучат поезда.
В целом же, несмотря на заботу партии, походить в мороз по занесенным снегом улицам, да еще в пургу или буран, пришлось немало. Бывало ведь и так, что в школу уходили по хорошей погоде, а концу занятий погода ухудшалась. Моя сестра света рассказывала, что когда она училась в младших классах (а это было на 10 лет раньше меня), и к моменту ухода из школы поднималась пурга или буран, разводить детей по домам поручалось старшеклассникам. К каждому старшекласснику прикреплялось несколько младших, и он должен был довести их всех до дверей дома. Это не было перестраховкой. Когда мело так, что "Света Белого не Видно" в буквальном смысле, в этой пелене легко было заблудиться: домов не видно, небо сливается с землей, куда поворачивать - непонятно, можно "забуриться" в какой-нибудь сугроб и не суметь сориентироваться, в какую сторону выгребать. Такая опасность не только детей подстерегала. Бывали случаи, когда и взрослые сбивались с пути, уставали до изнеможения, падали в снег и замерзали насмерть. Правда, в основном, замерзали пьяные. Не было такой зимы, чтобы хотя бы один чулымский пьяница не закончил свою жизнь в сугробе.
Ходьба по изрядно заснеженной дороге (говорили: дорога убродная) незабываема, как и ходьба по грязи. Она напоминает упражнение на укрепление пресса - идешь, высоко поднимая колени, только не на месте, в тяжелой неудобной одежде и не прекратишь, когда надоело. Каждый день до школы и обратно приходилось "Нарезать" километры такой дороги, выматываясь до основания.
На морозе и ветру первым делом замерзал нос и коленки. Нос закрывали рукавицей, а вот с коленками было сложней. Они отмерзали не на шутку. Было такое, всем понятное выражение: "Коленки аж Зашлись". Значит, замерзли так, что уже потеряли всякую чувствительность, их ломит. Использовался такой спасительный прием - чего только не сделаешь, "Ради Жизни на Земле"! Останавливались, поворачивались спиной к ветру, чуть поджав, скрещивали ноги так, что "Подколенка" одной ноги грела коленку другой ноги, стояли в такой неэстетичной позе, пока не проходила ломота, скрещивали ноги в обратном порядке и грели другую коленку. После этого продолжали путь. Пока шли до дому или до школы, проделывали такую процедуру несколько раз.
Внешним признаком обморожения лица было появления на нем белого пятна, например, белел нос или щека ( "нос Отмерз" или "щека отмерзла". Пятно появлялось внезапно, и сам человек этого не ощущал. В таком случае надо было срочно принимать меры (растирать снегом до покраснения), иначе омертвевший участок будет давать о себе знать всю оставшуюся жизнь, замерзая даже при небольшом морозе. Было уже в привычке время от времени смотреть на лицо попутчика. У меня за всю жизнь в Сибири никогда ничего не отмерзало, видимо это объясняется какой-нибудь особенностью кожи. А с Валей курнаевой и с другими одноклассницами такие неприятности периодически происходили. Ярко запомнился такой случай. Идем из школы гурьбой. Вдруг у Любы логовик белое пятно на щеке появляется. Кто-то заметил, кричит: "у тебя щека отмерзла! Всех охватило такое возбуждение, как будто того и ждали, а то скучно было идти. Побросали портфели, начали советовать, что делать, а виновница "Торжества" стоит растерянная и трет снегом щеку. Не знаю, насколько правильным был такой способ, но на улице ничего, кроме снега, под рукой не было. Дома обмороженные места мазали гусиным жиром - это было единственным доступным и надежным средством спасения. А вот самый эффективный способ отогревания закоченевших рук (в помещении), если рядом нет печки: руки засунуть в волосы и, не щадя прически, хорошенько их потереть.
У морозных вечеров и ночей была и своя лирика. В морозные и безветренные ночи луна и звездное небо были такими близкими, яркими и четкими, что от их созерцания невозможно было оторваться. Вся улица залита светом звезд и луны; видно далеко, как днем; на луне видны все мелкие детали рельефа - можно изучать ее поверхность с натуры; луна окружена ореолом света; дома, столбы, заборы и проч. Отбрасывают такие четкие тени, как будто они освещены солнцем. В безлунные ночи звезды кажутся еще ярче. Такого неба я не видела больше нигде. Когда я слушала песню со словами "…и такой на небе месяц, хоть иголки собирай" мне представлялось, что поют как раз про наши морозные лунные вечера, и речь идет о патефонных иголках. Помню, что не один раз в детстве меня тянуло проверить это утверждение: я останавливалась, глядела себе под ноги и прикидывала, вот если бы здесь сейчас была рассыпана коробка патефонных иголок, я бы, конечно, без труда их собрала.
Зимняя одежда в Сибири в те времена не забавляла разнообразием. В основном, я выросла в "Униформе", которая с годами менялась только размерами: черная цигейковая шуба, из такой же цигейки шапка с ушами, завязывающимися под подбородком, валенки с шерстяными носками, рукавицы - шубенки. В раннем детстве поверх шапки наматывалась пуховая шаль: крест-накрест на груди под мышки, и узел на спине. Эта одинаковая на каждую зиму одежда так надоедала, что пальто, не важно, какого качества (например, перешитое на меня из старого маминого) было предметом вожделения. Видимо, всю отмеренную мне женскую страсть к шубам я успела удовлетворить за долгие зимы в детстве, потому что всю дальнейшую жизнь у меня душа больше лежала к пальто, чем к шубам и дубленкам.
Когда мы с Валей учились в младших классах, старшеклассники уже не разводили младших по домам: то ли опасность стала не так велика, то ли старшеклассник пошел не тот. Но зато учительница перед выходом из школы укутывала нас так рьяно, что мы со стороны, наверное, выглядели, как ходячие снопы. В плохую погоду, кроме пуховой шали, сверху наматывали еще большой клетчатый шерстяной платок. Дома маму можно было упросить не закрывать им все лицо, но Александра Петровна была беспощадна. Я помню наши с Валей попытки проскользнуть мимо нее, когда она была увлечена упаковыванием очередной жертвы, но нам этого никогда не удавалось. Засекая нас боковым зрением, она говорила: "Гришанова, курнаева, куда! Вам идти далеко, давайте я вас хорошенько укутаю". Проверяла, чтобы все было заправлено, куда надо, застегнуто и мастерски заматывала платком все лицо, оставляя для обзора только один глаз, крест-накрест, под мышки, тугой узел на спине и - вперед. И вот идешь, по убродной дороге, шаришь этим глазом по сторонам для ориентировки, поворачиваясь всем корпусом, из сил выбиваешься, становится уже даже жарко, тщетно пытаешься хоть немного освободить лицо. Сколько времени мы шли? Кто знает его. Нам строго наказывали, что садиться в снег отдыхать нельзя, сразу замерзнешь, но иногда мы этим грешили.
А уж в какие снопы укутывали нас зимой после бани по дороге домой! Ведь волосы были мокрыми, да и сами "Нагревались". А в баню надо было ходить каждую неделю к железной дороге, это километра 2 в один конец. Ссср_60 е_Mirror_of_History продолжение под первым фото.
