Нартский эпос осетин. Изображения сарматских божеств и нартский эпос осетин.

Нартский эпос осетин. Изображения сарматских божеств и нартский эпос осетин.

Греческие источники по сармато - аланской мифологии немногочисленны. По выражению Геродота, солнечное божество было "Владыкою Массагетов". Ямблих рассказывает о мистериях Афродиты, танаиса (божества реки Дон) и фарсириса "с Блестящим Ликом". Главным в культурном наследии аланов является нартский эпос, записанный в 19 веке. Он распространился среди многих народов Кавказа, но в наиболее полной редакции сохранен осетинами, потомками аланов
. Изобразительное искусство сармато - аланских племен не столь прекрасно как скифское, но достаточно богато антропоморфными мотивами (представленными на конских фаларах, поясных пряжках, украшениях женских головных уборов, на надгробиях и в виде идольчиков. Сопоставляя их с сюжетами нартского эпоса, мы можем выявить образы древней мифологии.

В данном случае работа облегчается существованием статьи с. а. Яценко "Антропоморфные Изображения Сарматии" (Яценко, 1992. Им ". Отмечено около 50 сюжетов с антропоморфными персонажами подлинники которых хранятся в музеях, разбросанных на огромной территории. " (Там же, с. 189.

В преданиях осетин бог ясного неба, видимо, замещен христианским богом - отцом. Громовая функция принадлежит богу уацилла, что переводится как "Святой Илья". Часто он представляется множеством, своего рода целым классом небожителей. Само отождествление древнего бога грома с пророком Илией типично для народов восточной Европы, как мы увидим позднее на примере славян.

На роль бога земных сил могут претендовать барастыр - хозяин загробного мира; донбеттыр (буквально "Водяной Петр") - владыка вод и водного царства (ср. Греч. Посейдон, ирл. Донна, мифологизированные образы южных рек восточной Европы (мифы народов мира, 1998. т. 1, с. 531); Афсати - хозяин благородных зверей, представлявшийся всадником на олене (этому богу принадлежало святилище у кривого рога); фалвари (от святых флора и лавра) - покровитель домашних животных. Имеется особое божество тутыр - хозяин волков. Сохранился миф о том, как тутыр выбил один глаз фалвари, дабы последний не видел волков, подкрадывающихся к стадам (чем не "Терзание", выраженное в антропоморфной форме. Присутствуют образы близнецов - прародителей, представляющие тип, переходный к герою (аналогичные греческим диоскурам и индийским Ашвинам. Это Ахсар и Ахсартаг - ранние прародители Нартов; урызмаг и Хамыц - поздние прародители.

Тип культурного героя персонифицирован уастырджи и, отчасти - Ацамазом. Уастырджи (имя происходит от Св. Георгий) мыслился всадником, разьезжающем на белом трехногом коне авсурге (между прочим, один в одной из немецких сказок тоже ездил на таком коне. Он считался божественным предком нартов и их покровителем. Ацамаз же, обладатель волшебной свирели (которую ему подарил Афсати), символизировал умирающую и воскресающую природу.

Наконец, тип великой богини разделен между сатаней - гуаши - матерью ста Нартов - богатырей и некоторыми другими женскими персонажами.

Теперь посмотрим, как эти поздние образы соответствуют произведениям сармато - аланского искусства. Яценко выделяет следующие иконографические типы: "Богиня в Виде Юной Девушки с Двумя Косами и Парой Животных по Сторонам"; "богиня на троне и предстоящий справа всадник"; "пара всадников, стоящих рядом лицом друг другу"; "лучник, стреляющий в птицу"; "всадник - охотник на зайца"; "всадник на Быке"; " барано - люди"; "композиция с поимкой чудовища"; "сидящее по-турецки мужское божество с сосудом в прижатых к груди руках"; "монголоидный бог с прической узлом на темени, восседающий на барсе"; "всадник на Быке"; "фигура мужчины, рядом свернувшийся в кольцо мировой змей и летящая птица, держащая в лапах камень"; "три помещенных по кольцу изображения бородатых мужских голов" (Яценко, 1992. С, 196 - 200.

Парных всадников (ил. 44. А) Яценко сравнивает с Ашвинами и диоскурами, но главное - с урызмагом и хамыцем, сыновьями ахсартагата и водной богини дзерассы.

Двойное изображение лучника стреляющего в птицу - "важнейший момент аланской этногенетической легенды - неудачная охота Ахсара и Ахсартага на волшебную птицу - будущую жену последнего и прародительницу Нартов - дочь хозяина вод дзерассу. " (Яценко, 1992. С, 196. Близнечный миф аланов можно уподобить римскому. Ахсартаг убил Ахсара, так же как Ромул убил Рема. Более того, отцом аланских близнецов был уархаг, что переводится "Волк" (Ромула и Рема вскормила волчица. Это как будто говорит в пользу тотемного значения волка для сарматских племен. В таком случае, объясняется антагонизм последних и скифов. Однако, против данного предположения свидетельствует широкое распространение культа бога земных сил у аланов, что будет показано ниже.

Всадник - охотник на зайца (ил. 44. Б. "в. Ф., Миллер связал этот сюжет с аланским хамыцем, поймавшем на краю земли будущую свою супругу - водную богиню бценон в облике зайца сцены охоты всадника на кабана у скифов Д. с. Раевский связал с образом таргитая - супруга (и возможно сына) водной богини (Раевский 1977, с. 49 - 50, 83. " (Яценко, 1992. С, 196. Сюжет с урызмагом и хамыцем частично повторяет историю Ахсара и Ахсартага. Нечто подобное мы видели и у скифов.

Пара всадников, стоящих рядом лицом друг к другу. "Еще М. и. Ростовцев считал, что левый всадник в карагодеуахше - с жезлом - прутом и ритоном в руках - бог местных кочевников, аналогичный иранскому митре. В алано - осетинском эпосе есть божество, имеющее древние функции митры - бог договора и покровитель воинов - мужчин уастырджи. " (Яценко, 1992. С, 197. Далее Яценко сравнивает митру по мотиву порождения сына в камне. Я, со своей стороны, могу напомнить, как привилось почитание митры у иллирийских императоров, прежде почитавших героя.

Богиня на троне и предстоящий справа всадник (ил. 45.. "В целом, вероятно, сцены подобного типа изображают церемонию брака богини с мужским божеством - всадником, который имеет те же атрибуты, что и уастырджи в карагодеуахше. Часто подчеркивается связь композиции с заупокойным культом. Учитывая все это, можно связать данную сцену с дошедшими до нас и переосмысленными в нартском эпосе фрагментами мифа о чудесном браке бога уастырджи с прародительницей Нартов богиней дзерассой. " (Яценко, 1992. С, 198. От этого брака родилась сатаней. Она стала женой своего сводного брата урызмага и матерью ста братьев Нартов и их сестры, красавицы Гунды. Кровнородственные браки в обществе древних иранцев поощрялись. Но здесь присутствует и более глубокая аналогия - восходящая ко времени индоевропейского единства - союз героя и великой богини. На этрусском зеркале представлен брак Геракла и уни (соответствующей римской верховной богини Юноне. На примитивном сармато - аланском изображении из комарово богиня показана со змеиными ногами и птичьими крыльями (ил. 45..

Богиня в виде юной девушки с двумя косами и парами животных по сторонам изображалась обычно на женских головных уборах и диадемах. "Ее образ можно сопоставить с луристанской дизани/дисни, живущей в золотом стволе мирового дерева, скифской аргимпасой, юэджийской ордохию. Остатки представлений об этой богине, видимо, находим в нартском эпосе в связи с весенним мифом об Агунде (путешествие Агунды на колеснице, запряженной оленями и др. (Яценко, 1992. С, 199. Согласно мифу, красавицу Агунду сумел очаровать игрой на свирели Ацамаз, символизирующий умирающую и воскресающую природу. Но в качестве калыма ему пришлось уплатить выкуп в виде ста однолетних оленей.

Барано - люди (ил. 46. Б. "божество подобного облика (не стоит путать с одним из воплощений фарна) хорошо известно в мифологии аланов - осетин. Впозднее время оно называлось "Святой Барана" и являлось божеством - хозяином дома. Ему молились о рождении мальчиков, принося в жертву глиняные фигурки баранов" (литвинский, 1968, 71 - 71. На гривне из кобяково видим укрощение китайского дракона тремя подобными существами. (Яценко, 1992. С, 199. Следует сказать, что хотя персидский фарн представляет особое божество, он явно восходит со "Святым Барана" к единому прототипу. Фарн (авестийск. "Хварна") означает "блеск", "сияние", "слава", "божье благословение". Хварна ". Для царей парадата и кавиев - знак богоизбранности, царственной принадлежности, власти для героев - залог их славы и победоносности, для "Простых Смертных" - изобилие, удача, богатство. " (Рак, 1998, 515. Один из вариантов хварны - нимб вокруг головы - пережил зороастрийский Иран и стал непременным атрибутом христианского святого. Другой, более древний, мыслился в облике барана. Бараньи рога служили частью короны шаханшаха, что уходит корнями еще в бронзовый век луристана. Все эти характеристики относятся к комплексу культурного героя, и частично - бога земных сил.

К этому же кругу относятся божество с оленьими ушами (ил. 46. В) и сидящее скрестив ноги мужское божество с сосудом в прижатых к груди руках (ил. 46. А. атрибуты последнего: сосуд в руках, изображения орлов, клюющих рыб, и связь этого божества с конем. Яценко сравнивает данного бога с образом индийского бога мировых вод, хранителя высшего закона - варуной, и отождествляет с одним из важнейших божеств алано - Осетии - донбеттыром. (Яценко, 1992, 200. С точки зрения данного исследования "Турецкая" поза божества есть скорее "буддическая" поза, принадлежащая цернуну/езусу. Оленьи уши и баранья символика также сами за себя говорят. Борьба с чудовищем вариант борьбы с волком есть.

В одном возможно поспорить с Яценко - относительно идентификации всадника на Быке. Он пишет: "в языческой религии потомков аланов - осетин - иронцев сохранилось представление о диком Быке (туре. Это бог - покровитель земледелия уацилла. " (Яценко, 1992. С, 199. Уацилла не был богом земледелия и бык не его символ (хотя в некоторых традициях - скандинавской и хурритской (неиндоевропейской) баран и бык все же сопровождают громовержца, что, возможно, объяснить как случай инверсии. Но далее Яценко говорит: ". Не менее интересна позднесарматская статуэтка "местного культа из пантикапея (табл. 10, 3) - всадник на Быке, играющий на свирели. Божество воскресающей природы, играющее на волшебной флейте, хорошо известно у Алан - это Ацамаз, имя которого известно со 2 в. н. э. в танаисе и горгиппии (Абаев, 1982, 65-67. " (Яценко, 1992. С, 199. Умирающий и воскресающий бог - это же бог земных сил, а никакой не громовержец!

Итак, у представителей данного культурного мира основным типам структурного ядра соответствовали: богу ясного неба - возможно, папай или "Арес" (скифы), богу грома - уацилла (аланы); богу земных сил - Дон - беттыр, фалвари, Афсати; культурному герою - колаксай и гойтосир (скифы), уастырджи (аланы); великой богине - апи и табити (скифы), бценон, дзерасса, сатаней гуаши (аланы. Обращает на себя внимание отсутствие в скифском пантеоне громовержца и бога земных сил и акцент на образ культурного героя (будь то изображения колаксая в антропоморфном искустве или оленя в рамках звериного стиля. Последний факт с большой долей уверенности можно отнести на счет раннего сложения царской власти у скифов (как упоминалось выше, сама их история делится на соответствующие периоды - "Первое Царство", "второе царство", "третье царство". Представители сармато - аланской ветви же почитали и различные божества, восходящие к богу земных сил. В этом, возможно, состояло их идеологическое отличие от скифов. (Фанталов Алексей).

Нарты. Становление эпоса

Исследователи полагают, что эпос начал создаваться в VIII — VII веках до нашей эры, а в XIII — XIV веках разрозненные сказания стали объединяться в циклы, группируясь вокруг какого-либо героя или события.

Относительно происхождения слова «нарт» исследователи не пришли к единому мнению. Так часть из них усматривает сходство с иранским словом «нар» (мужчина), другие связывают с осетинским «нæ арт» (наш огонь) или древнеиндийским корнем «нрт» (плясать). В. И. Абаев полагал, что слово «нарт» восходит к монгольскому корню нара «солнце» (многие герои эпоса связаны с солярным мифом).

Вопрос о происхождении нартовского эпоса сложен. В. И. Абаев утверждал, что народом-создателем эпоса являются осетины:

1. Термин «нарт» заключает осетинский показатель множественности «т» и образован по типу осетинских фамильных имён: стало быть, к другим народам Кавказа он вошёл в осетинском оформлении.
2. Некоторые нартовские сюжеты, как показали В. Миллер и Ж. Дюмезиль , имеют полную аналогию в быте и обычаях отдалённых предков осетин, скифо-сарматских племён.
3. Имена Уархаг , Ахсар , Ахсартаг , Урузмаг , женское имя Ацырухс , название чудесной чаши Уацамонга  — бесспорно иранского происхождения.
4. Имя главной героини Сатаны (Шатана), хотя и не вполне ясное по происхождению, неотделимо от имени аланской принцессы Сатеник , которое сохранили армянские рапсоды в связи с событиями II века до н. э. (походы аланов в Закавказье ), а также житие святых Армянской Апостольской Церкви о святых мучениках сукиасянцев, во главе с Сукиасом , алан по происхождению, которые сопровождали принцессу Сатеник в Армению .
5. Имя Сослан , будучи, по всей видимости, тюркского (ногайского) происхождения, свидетельствуется на осетинской почве с XII века н. э. (муж царицы Тамары Давид-Сослан был осетинским владетелем); имя Сосруко представляет «адыгизацию» имени Сослан с закономерным перебоем л-р.
6. Имя Батрадз образовано из Батыр-ас и означает «асский (аланский) богатырь ».

Всё это не оставляет сомнения, что материальным ядром эпоса послужил древний аланский цикл, восходящий некоторыми элементами ещё к скифской эпохе и непрерывно обогащавшийся за счёт контактов с другими народами, в том числе народами Кавказа.

—Abaev Vasily Ivanovich, The Ossetian Epic // Tales of the Narts Ancient Myths and Legends of the Ossetians Translated by Walter May. Edited by John Colarusso and Tamirlan Salbiev. Princeton and Oxford: Princeton University Press, 2016

СЫРДОН. Мифология

Когда Сырдон подрос, он покинул подводную страну и пришёл к нартам . Узрев в нём что-то дьявольское, хитрое, нарты не приняли его в своё общество, и Сырдон поселился под землёй в лабиринте. Приходя ежедневно на нартский ныхас (место собраний и игр), Сырдон натравливал нартов друг на друга, а потом внезапно исчезал. Нарты назвали Сырдона коварством неба и хитростью земли; Сырдон своим красноречием мог разрушить гранитную скалу, он знал всё, что было, и мог заранее определить, что будет. Он часто обманывал нартов. Тем не менее, отправляясь в поход, нарты непременно брали с собой находчивого и остроумного Сырдона.

Из-за козней Сырдона Курдалагон укоротил колоду, где закаливали Сослана . Обратившись в шапку, Сырдон подслушал разговор Сослана со своим конём. Первым узнав о рождении Сатаны от мёртвой Дзерассы , Сырдон объявил об этом на нихасе, чтобы опозорить Урызмага и Хамыца .

Сырдон изобрёл музыкальный инструмент — фандыр (арфа). Хамыц, у которого Сырдон украл корову, проник в его потайной дом, убил жену Сырдона и двенадцать сыновей и положил их в горячий котёл вместо мяса. Сырдон, поражённый горем, взял кисть руки старшего сына и натянул на неё двенадцать струн, сделанных из жил сыновей. Подарив свой фандыр нартам, Сырдон был принят в их общество.

Умирая, Сырдон просил нартов похоронить его там, где не слышно говора людей и мычания скота. Но назло ему нарты похоронили его на нихасе. Лишь убедившись, что Сырдон и после смерти вредит им, — нарты непроизвольно клялись его именем — его выкопали и бросили в море. Сырдон попал в дом Донбеттыра , который воскресил его, и Сырдон снова явился на нартский нихас.

Видео эпос осетин. НАРТЫ КАДЧЫТАЕ. РСО-АЛАНИЯ.

Нартский ЭПОС. Сатана

Сатана

Сатана, или Шатана, является героиней осетинского нартского эпоса. Ее отцом считают Уастырджи, матерью — умершую Дзерассу.

Девочка росла очень быстро: всего через несколько лет после своего рождения она уже превратилась в красивую девушку. Став взрослой, она сама выбрала себе жениха — своего брата по матери — Урызмага, несмотря на то что у него уже была жена. Урызмаг отказался взять Сатану в жены, но девушка хитростью смогла добиться своего.

Согласно одной версии, Сатана родила мужу семнадцать сыновей. Шестнадцать он убил, а последнего ребенка Сатана успела спрятать, отдав на воспитание Донбеттыру. Но Урызмаг все же разыскал его и лишил жизни. Существует и другая версия, по которой Сатану называют матерью Сослана и Батрадза.

Батрадз по приказу Сатаны много раз оказывал нартам помощь. Сама Сатана тоже хорошо относилась к ним. Она была запасливой и гостеприимной хозяйкой дома. Когда нарты голодали, она пригласила их на пир. В качестве угощения она, помимо традиционных блюд, предложила гостям два напитка, которые изготовила сама, — пиво и алутон.

Никто из осетинских девушек не мог сравниться по красоте с Сатаной. Даже самой темной ночью от света ее лица становилось ясно, как днем. Слово, которое произносили ее губы, было прямым, как солнечный луч, и острым, как меч.

Пиво было изобретено Сатаной случайно: однажды во время сушки солода она увидела, что птичка начала клевать хмель, затем солод, а через некоторое время ослабела и стала прыгать по земле. Увидев это, Сатана выполола солод, сварила и процедила его, а потом добавила в полученное варево закваску из хмеля. У нее получился новый хмельной напиток, прекрасно утоляющий жажду, который очень понравился нартам. Не удовлетворившись изобретением пива и алутона, Сатана приготовила еще одно новое блюдо: ронг. Она приказала зарезать барана и сварила его в пиве (согласно другому варианту — в меде). Это кушанье также полюбилось нартам. Сатана присутствовала на всех советах, и к ее решениям всегда прислушивались. Она защищала интересы нартов. Например, однажды Урызмага пригласил на пир Бората, для того чтобы погубить. Сатана, предчувствуя опасность, дала Урызмагу платок и приказала бросить его на пол в случае смертельной угрозы. Урызмаг так и сделал, и в ту же секунду рядом с ним появился Батрадз, который и спас его.

В другой раз Урызмаг, попав в плен, отправил нартам послание, в котором просил прислать за него выкуп: сто сотен однорогих быков, сто сотен двурогих, трехрогих, четырехрогих и пятирогих. Сатана догадалась, что речь идет не о быках, а о воинах: однорогие быки означают пешее войско, двурогие — конницу и т. д. Она не раз надевала доспехи и участвовала в сражениях наравне с мужчинами. Обо всем, что творилось в окрестностях, Сатана узнавала благодаря волшебному небесному зеркалу. В нартском эпосе балкарцев, адыгов, абазин, карачаевцев она предстает как Сатаней, а в абхазском эпосе ее имя изменено на Сатаней-Гуаша.

Чем интересна история Нартского эпоса.

НАРТСКИЙ ЭПОС - ге­ро­ический эпос ряда на­ро­дов Кав­ка­за (ады­гов, осе­тин , аба­зин, аб­ха­зов, че­чен­цев, ин­гу­шей, бал­кар­цев, ка­ра­ча­ев­цев); упо­ми­на­ния встречаются у кумыков (Да­ге­стан).

Фраг­мен­ты ска­за­ний за­фик­си­ро­ва­ны так­же у ря­да эт­нических групп Гру­зии (сва­нов, ра­чин­цев и хев­су­ров); с конца XIX века они бы­ту­ют и в стра­нах Ближ­не­го Вос­то­ка (Тур­ции, Си­рии, Иор­да­нии), со­хра­ня­ясь в сре­де по­том­ков на­ро­дов Кав­ка­за, пе­ре­се­лив­ших­ся сю­да в конце XIX века. Ис­сле­дователи до сих пор не пришли к еди­но­му мнению относительно генезиса нартского эпоса и этимологии слова «нарты». Вы­ра­бо­тан­ный мно­го­численными на­ро­да­ми, раз­ли­чаю­щи­ми­ся по ис­то­рическим судь­бам и язы­ку, нартский эпос име­ет об­щие чер­ты: име­но­ва­ние эпического ге­роя-бо­га­ты­ря «нар­том», а так­же сход­ст­во имён основных ге­ро­ев раз­ных национальных вер­сий эпо­са. В струк­тур­ном от­но­ше­нии нартский эпос - со­во­куп­ность не объ­е­ди­нён­ных об­щим сю­же­том ска­за­ний об отдельных бо­га­ты­рях, ко­то­рые на­хо­дят­ся в раз­ной сте­пе­ни род­ст­ва ме­ж­ду со­бой, и об их муд­рой на­став­ни­це и ча­ро­дей­ке - «ма­те­ри нар­тов» Са­та­ней (Са­тá­не).

В от­ли­чие от ста­ди­аль­но бо­лее позд­них эпических па­мят­ни­ков, ска­за­ния о нар­тах не от­ра­зи­ли кон­крет­ных ис­то­рических со­бы­тий; в них пре­об­ла­да­ют ми­фо­ло­гические и ска­зоч­ные сю­же­ты и мо­ти­вы (о про­ис­хо­ж­де­нии куль­тур­ных рас­те­ний, ору­дий и др.), фи­гу­ри­ру­ют ми­фо­ло­гические пер­со­на­жи. От них не­ред­ко ве­дут своё про­исхо­ж­де­ние основные эпические ге­рои, ко­то­рые так­же на­де­ле­ны ми­фо­ло­гическими чер­та­ми и свя­за­ны с ар­ха­ичными мо­ти­ва­ми, - например, мо­ти­вы ро­ж­де­ния из кам­ня, уяз­ви­мо­го мес­та на не­уяз­ви­мом те­ле, пу­те­ше­ст­вия в цар­ст­во мёрт­вых и др. в цик­ле, свя­зан­ном с од­ним из главных ге­ро­ев всех вер­сий нартский эпос - Со­сру­ко (Со­сла­ном; существуют и др. фонетические варианты имени). В то же вре­мя ми­фо­ло­гическая ар­хаи­ка не­ред­ко со­че­та­ет­ся с мо­ти­ва­ми меж­ро­до­вых рас­прей, кров­ной мес­ти и др.: ска­за­ния о силь­ней­шем из нар­тов - за­ка­лён­ном в ог­не Бат­ра­зе (Бат­ред­зе).

Ис­пол­ни­тель­ская тра­ди­ция

Нартский эпос по­ны­не су­ще­ст­ву­ет в уст­ной про­за­ичной и пе­сен­ной фор­ме. Музыкальная спе­ци­фи­ка эпоса в зна­чительной сте­пе­ни со­хра­ни­лась у ады­гов, в фольк­ло­ре ко­то­рых нарт­ские ска­за­ния (нарт пши­натль) за­ни­ма­ют основное ме­сто. Нарт­ские ска­за­ния ады­гов зву­ча­ли в лю­бой об­ста­нов­ке - до­маш­ней, по­ход­ной, во­ен­ной (в т. ч. пе­ред сра­же­ни­ем); сре­ди не­при­уро­ченн­ных пе­сен они счи­та­ют­ся са­мы­ми древ­ни­ми. Ис­пол­ня­ют­ся ан­ти­фон­но или рес­пон­сор­но. Со­лист (низ­кий муж­ской го­лос) ве­дёт по­ве­ст­во­ва­ние энер­гич­ным ме­ло­дическим ре­чи­та­ти­вом, пар­тия хо­ра со­дер­жит главным образом рит­ми­зо­ван­ные асе­ман­ти­че­ские сло­ги- вос­кли­ца­ния. В не­ко­то­рых пес­нях го­лос со­лис­та зву­чит на фо­не хо­ро­во­го бур­до­на (уни­сон или ок­та­ва ), за­тем хор ис­пол­ня­ет пе­ре­ход к сле­дую­щей стро­фе и воз­вра­ща­ет­ся к бур­до­ну при оче­ред­ном всту­п­ле­нии со­лис­та. Нарт­ские ска­за­ния со сво­бод­ной мет­ри­кой по­ют­ся без уча­стия музыкальных ин­ст­ру­мен­тов (например, «Пес­ня нар­тов мо­гу­чих»), но боль­шин­ст­во из них ис­пол­ня­ет­ся в со­про­во­ж­де­нии струн­но­го смыч­ко­во­го (ши­чап­шин) и тре­щот­ки (пха­чич; на­бор со­уда­ряе­мых пла­сти­нок на рем­не), под­чёр­ки­ваю­щих чёт­кую, энер­гич­ную, ино­гда тан­це­валь­ную рит­ми­ку. Ны­не нарт­ские ска­за­ния по­ют­ся так­же в со­про­во­ж­де­нии гар­мо­ни­ки . В не­ко­то­рых пес­нях (в со­от­вет­ствии с сю­же­том) со­ли­ру­ет жен­ский го­лос («Са­та­ней оп­ла­ки­ва­ет Со­сру­ко»).

Издания:

Нар­ты. Адыг­ский ге­рои­че­ский эпос. М., 1974;

На­род­ные пес­ни и ин­ст­ру­мен­таль­ные наи­гры­ши ады­гов. М., 1980–1990. Т. 1–3;

Нар­ты. Осе­тин­ский ге­рои­че­ский эпос. М., 1989–1991. Кн. 1–3;

Нар­ты. Ге­рои­че­ский эпос бал­кар­цев и ка­ра­ча­ев­цев. М., 1994.