Интерактивный квест. Bloodborne.
Eileen_the_Crow.
- Нет, Виола, ты все-таки должна вернуться к дочери, - покачала головой после длительного раздумья ворона. Невозможно было не заметить, как на бледном лице молодой женщины надежда, что теплилась до последнего, сменяется отчаянным разочарованием. Блондинка нахмурилась, сдвинув к переносице тонкие брови, и резко отпустила, даже отшвырнула от себя, руку охотницы, отходя на шаг назад и пытаясь разглядеть пустые, безразличные глаза в темноте вырезов маски вороньего клюва.
- Ты не понимаешь. Никто никогда не понимал нас! - Скривилась, словно от боли, Виола и отвернулась от Эйлин, обхватив тонкие плечи, будто пытаясь согреться. Голова опустилась настолько низко, что тонкие прядки, выбивающиеся из тугой прически - пучка, упали на лицо женщины, щекоча островатые скулы, - и никто в упор не слышит.
Слова виолы были произнесены настолько тихо, что вороне даже показалось на секунду, что она сама додумала за свою собеседницу, вообразив, что резкий порыв ветра, дернувший в сторону черный плащ и юбку блондинки, и был ее шепотом. Но в следующий миг супруга охотника всхлипнула, резко выпрямляясь и неотрывно начиная смотреть в темные небеса с алыми подтеками у крыш домов. Никогда нельзя было показывать своих слез и своей слабости, даже если тебе в самую последнюю секунду отказали в такой необходимой помощи, буквально вырвав ее из рук. В переулке повисло тяжелое молчание, нарушаемое только завыванием разыгрывающегося ветра и доносимыми им стонами ярнамитов, которые уже начали медленно расползаться со страшного места казни, идя буквально вслепую по улицам и задумчиво останавливаясь у карет, преграждавшим им путь.
- Сейчас темнеет, - вдруг произнесла ворона и Виола, вздрогнув, даже обернулась на охотницу, словно не веря своим ушам. Настолько резко перевести тему, сводя только-только начавшийся разговор буквально на нет? Но Эйлин не смотрела на блондинку, поднимая свой обшарпанный и потрескавшийся клюв куда-то в сторону. Глуховатый голос продолжил в том же спокойном и непринужденном тоне, - и через несколько часов даже высовывать нос из дома станет смертельно опасно. Тебя дома ждет девочка. И ребенку ты живая нужна.
Эйлин не вдавалась в подробности. Она была уверена, что Виола прекрасно знает, о чем идет разговор. И ворона не ошиблась. Голубые глаза опустились куда-то вниз, глядя под ноги, но ответом на слова снова было угрюмое молчание.
- Ты хочешь спасти гаскойна, хотя знаешь, что это будет уже невозможно. Ведь он никогда не пропадал на несколько суток, верно? Все твои страхи, которые написаны на лице, но от которых ты так усердно бежишь, будут оправданы. И ты убедишься сама в этом. Но даже если ты не наткнешься на него, будь уверена, что первый же ярнамит выпустит тебе все внутренности. Тебе такая картина нравится? - Темный капюшон слегка наклонился в сторону, указывая на полусгнивший труп, застрявший в разломе на стене. Виола судорожно выдохнула, отворачиваясь от останков того, что еще недавно было человеком, и успевая смахнуть кончиками пальцев горячие слезы, обжигающие щеки, холодные, как лед. Блондинка подняла слегка припухшие глаза на Эйлин, которая снова начала удаляться. Медленно, но шаг за шагом слегка набирая темп. Она давала женщине право выбора: побежит та за ней или все-таки подумает о своем оставленном ребенке? Позади не было слышно шагов и, уже в конце улицы, ворона обернулась.
- Ты сделала правильный выбор, Виола. Поторопись, - Эйлин окинула ее колким взглядом и скрылась за поворотом дома. Охотнице такой расклад на руку был. Пойди с ней Виола, ее пришлось бы таскать по всем крышам и защищать от нападок ночных тварей, что вылезут, в самом деле, уже в считанные часы. На это у Эйлин не было ни сил, ни времени. Как и провожать сейчас блондинку, чтобы убедиться, что та дошла до дома и в самом деле вернулась к девочке.
Шаг за шагом, ворона быстро проверяла каждую улицу, продолжая искать глазами знакомый шарф. Шарф. Это была не просто вещь - за ней скрывалась целая история. Эйлин знала многое про своих собратьев по оружию и сейчас выуживала из памяти обрывки, касающиеся именно гаскойна. О, это сильный охотник. Один из самых лучших в своем деле. Он прибыл в ярнам из тех же мест, откуда была сама ворона, но раньше нее. Мужчина в самом деле искал здесь спасение от своей неизлечимой болезни. Он лечение получил. И, вместе с ним, свое проклятье: ночь охоты. Гаскойн, уже носивший титул отца, показал себя на высшем уровне и церковь исцеления не могла пройти мимо такого воина. Церковь исцеления. Какое благородное название дал своему детищу Лоуренс, последователь и ученик старого и сошедшего с ума Виллема. Именно с нее началась страшная страница истории ярнама. История болезни зверя. История кары зверя. Церковь исцеления давала людям то, что они просили: силу, здоровье, практически неуязвимость к физическим воздействиям и быстрое восстановление сил. От пары капель древней найденной крови люди начинали меняться на глазах. И, к сожалению, дело было не только в чудесном излечении от всех напастей. Как только народ начал превращаться в безобразных, вечно голодных чудовищ, служители церкви спрятались за высокими стенами соборов, диктуя оттуда свои правила и опасаясь восстания людей. Чтобы контролировать ситуацию в ярнаме даже в своих убежищах, они создали специальные отряды: церковных охотников. Странные фигуры, облаченные в белое, все чаще появлялись на людях среди дня. Это были ученые, изучающие древнюю кровь и ставя над ней эксперименты. Белые охотники. Их видели многие и практически никто не боялся. Но как только на ярнам падала тяжелая ночь - на улицы выходил другой отряд. Люди, закутанные в черные одежды. Самые страшные и жестокие черные охотники, принадлежащие церкви и являющиеся ее карающей рукой. Их задача была выследить и уничтожить не только монстра, но и каждого человека, в котором они видели задатки зверя. Любой из ярнамитов, которые в те времена еще были обычными людьми, вставшими на защиту своих домов и семей, мог быть под подозрением у кого-нибудь из черных охотников. Только в том случае, если им не нравился даже взгляд или неловкий жест, можно было быть уверенным, что смерть настигнет неверного этой же ночью. Они не умели прощать. Они не умели щадить. И именно из-за них люди начали бояться каждого из охотников и никому больше не открывали двери, не выходили наружу. Но зверь, которого так силился истребить этот отряд, скрывался в душе. По иронии, в самых отвратительных и страшных чудовищ превращались сами священнослужители, до сих пор оставшись на улицах разваленного города отвратительными бесформенными существами с застывшими белыми масками вместо лиц, и им подобным. Рано или поздно, их всех постигала подобная участь, как и основателя церкви, жуткий, обезображенный звериный череп которого покоится на священном алтаре. Гаскойн долго держался. И тем, что его держало, была его семья. Ведь именно из-за них бравый черный охотник отрекся от церкви исцеления. Нечто у него теперь было важнее этой страшной расправы. Однако отец не снимал своего черного плаща и даже носил шарф, который являлся на самом деле святой плащаницей - символом той самой знаменитой церкви. Но теперь, похоже, настала и его очередь испытать на себе кару зверя, которую он вырезал мечом из бьющихся сердец других людей. Женский отчаянный крик разрезал тишину и Эйлин остановилась, повернув голову назад, за свое плечо, и прислушиваясь к повисшей звенящей тишине.