Жертва таланта. У каждого в детстве было любимое занятие.
Такое, за которым не замечаешь, сколько прошло времени.
До того, как у меня появились книжки, я была увлечена много чем. Но одна вещь мне навсегда запомнилась. А все из-за того, что уж очень сильные чувства вызывает. Точнее одно, но очень яркое. Стыд.
Да, стыдные моменты не забываются. Периодически даже напоминают о себе. Особенно в ночные часы, когда надо бы уже и спать, а ты все прокручиваешь и прокручиваешь в голове моменты, от которых и по сей день краснеют щеки.
Моментов таких много. Большинство из них, конечно же связаны с возрастом подростковым. Но есть парочка и из детства. Такие глупые действия, такие, в общем и целом, невинно - наивные. Но вспоминая одно из них, я до сих пор чувствую себя неловко.
Летний день. Я в своей комнате играю. Построила из подушек и одеял домик, залезла в него и занимаюсь своими девчачьими делами.
Щелк. Щелк - щелк. В моих руках ножницы, будто живые, проворно разрезают все то, что мне захочется разрезать. Веселое это дело, однако. Люблю ножнички, хоть мама и говорит постоянно, что ножницы детям не игрушка.
Щелк - ровный разрез делит бумажку пополам. Потом еще. И еще, и так до тех пор, пока пол не будет усеян крохотными кусочками бумаги. Только тогда можно взять еще листочек.
Щелк - очередной клок плюшевой шерсти на боку у игрушечного пса осыпается мелкими ворсинками вдобавок к бумажкам. Это уже не первая игрушка, которой я зачем-то делаю проплешины. Это для всех непонятно, а мне очень даже. Знаете это классное ощущение, когда режется что-то вроде волос? Этот классный звук, когда разрезаешь пучок чего-то? Медленно. С наслаждением. Да это же почти как пупырку лопать!
Щелк - очередная прядь кукольных волос падает на пол, разлетаясь на много отдельных волосков. Уже не одна кукла моему парикмахерскому таланту подверглась. А мне так больше нравится, я так вижу! Все эти одинаково гладкие ровные прически у кукол мне не нравятся, а сейчас каждая из них - неповторима.
А что если …Хмм, мысли в голове сменяют одна другую слишком быстро. Руки начинают делать то, что я еще не успела толком подумать.
Щелк. Щелк - щелк.
- Ребенок, ты что там творишь! - Взволнованный голос мамы заставил меня вздрогнуть. Вот ведь как увлеклась! Сосредоточилась и не заметила, как она вошла в мою комнату.
- Ничего, мамуль, - говорю я, принимая максимально невинный вид. Наверное, в этом и была моя ошибка. Мама точно знает, что если я изображаю ангела - я натворила очередную пакость.
У мамы нервно дергается глаз. Да, нужно иметь неиссякаемый источник нервов, когда у тебя такая неспокойная дочь. Не то, что сын. Вон какой спокойный, пай-мальчик. Зато я, наверное, отрывалась за нас двоих.
То меня с макушки дерева снимать надо (на самом деле не надо, я просто не хотела спускаться. То из огромной лужи доставай в новом красивом платье. То с мамой мальчика, с которым меня угораздило подраться, разговаривай.
Не завидую я своей маме. Но это сейчас, а тогда меня даже совесть не мучила. Ну, почти.
- А ну иди сюда, немедленно, - обманчиво спокойный голос не сулит мне ничего хорошего. Совсем ничего. Это мы проходили уже. Но заставлять маму ждать - чревато. Ничего не остается, надо идти.
Не поднимая головы, медленно выхожу из своего укрытия и топаю к маме. Стыд и страх заставляют внутри все сжаться в тугой комок, но я все равно иду. Каждый шаг с трудом дается. Вот я уже совсем рядом. Остановилась, но все еще не поднимаю голову. Мама берет мое лицо в свои руки, всматривается и чуть не плачет.
У меня были удивительно длинные ресницы. Все кругом спрашивали ее зачем она мне их красит тушью, на что та с гордостью отвечала, что оно все мое родное. Были. А теперь, что же теперь?
Ну да, обрезала я свои длинные ресницы. Теперь там лишь неровные короткие остатки былой красоты.
- Ну, ничего, отрастут. Главное, глаза целы. Ну как же ты так, а? - Тихо, почти шепотом говорит мама, обнимая меня и прижимая к себе.
Честное слово, лучше бы ругала. На мои глаза навернулись слезы, я молча обняла мамочку за шею. Стыд опалил лицо и уши, окрасив их в красный цвет. Меньше всего мне хотелось видеть ее такой расстроенной.