Вот взять, к примеру, несколько детских фотографий.

Несколько фотографий мальчиков …. Точнее, фотографии каких-то людей, когда им было годика по три. Разложить эти фотографии, и при этом знать, что с этими мальчиками стало потом. Вот этот стал работать в банке и сделал хорошую карьеру, этот ничего не добился, но у него чудесная жена и пятеро детей, этот стал ученым и получил нобелевскую премию, этот спился и плохо кончил, этот стал офицером, это Джон корнуэл, он стал юнгой, наводил пушку … и умер довольно рано, а это, вообще, я. и что?

Все эти фотографии вызывают жалость и тоску. Потому что на них мальчики. Мальчики! На этих мальчиках одежда, которую им выбрали и купили, завязали шнурки их ботиночек, потому что они еще не умели завязывать шнурки своими чудесными, но неловкими пальчиками. У них такие прически и такие лица! А дальнейшая их судьба все равно печальна, по сравнению … ну … по сравнению с тем, что там, на этих фотографиях.

И не успокаивает ни количество денег у одного …, ни то, что другой настаивал на своем, настаивал, а потом получил нобелевскую премию, а теперь вообще делает, что хочет, а третий, хоть и неудачник, но хороший отец, а четвертый - пил, пил, пока было здоровье, потом здоровье кончилось - он умер, но, в общем - то ничего плохого никому не сделал … а про свою жизнь я что могу сказать? С этих детских фотографий исчезло такое, а в жизни взрослых такое появилось, что вся эта жизнь кажется только предательством тех мальчиков, которые остались только на фотографии.

Евгений гришковец "Дредноуты".